И поднял меч.

Эльф запросто уклонился от этого неловко нанесенного удара.

— Кто ты? — спросил он.

Эльф вовсе не был испуган. Скорее, его разбирало любопытство.

— Кто ты такой? Мы встречались?

— Нет! — крикнул Авденаго, готовясь повторить атаку.

Эльф опять поднырнул под его руку. Он проделывал это с оскорбительной легкостью.

— Откуда ты знаешь мое имя? — воскликнул эльф.

— Твое имя?

— Ты позвал меня по имени! Кто ты?

— Арилье! — не отвечая эльфу, пронзительно закричал Авденаго и повернулся к своему другу.

Тот уже понял. С громким воплем, превозмогая боль, тролль поднялся на ноги и побежал навстречу убийце своего отца.

Эльф глядел на него дерзкими синими глазами и едва заметно улыбался. Он не сомневался в победе. Вот так же он улыбался, когда убивал всех мужчин из семьи Арилье-мстителя. И был так же юн, самоуверен и полон сил, хотя с тех пор прошло уже почти двадцать лет. Естественно, ведь для его расы двадцать лет — не срок.

Крича от ярости, тролль набросился на своего кровного врага. Авденаго знал, что его товарищ хорошо владеет мечом. Даже раненый, он умудрялся наносить сильные, точные удары. Но второй Арилье парировал каждый выпад, как будто заранее знал, как будет действовать его противник.

Авденаго ждал поблизости с мечом наготове: он готов был отогнать любого постороннего, будь то друг или враг, а при случае, не колеблясь, добил бы эльфа. Но пока Арилье-тролль держится на ногах и замечает каждое движение своего врага и своего друга, Авденаго не решался как-то проявлять себя. Он знал: гордый тролль не допустит, чтобы кровник был убит кем-либо, кроме мстителя. Любой другой исход нанес бы урон его чести.

Поэтому Авденаго вынужденно ограничился ролью наблюдателя. Он кусал губы и осторожно приближался к сражающимся, шаг за шагом, выжидая момент, когда можно будет вмешаться.

Арилье-эльф откровенно забавлялся этой маленькой битвой. Его соперник был ранен; он моложе, менее опытен и, очевидно, слабее. Только упрямство, свойственное троллям, заставляло его держаться на ногах и возобновлять атаки.

Незаметно рощу затягивало туманом, и постепенно он начал сгущаться. Темнее не становилось, но у всех как будто ухудшалось зрение. В воздухе повис странный тяжелый запах. Облизав губы, Авденаго ощутил привкус железа. Он прищурился — все вокруг расплывалось, теряло отчетливые очертания, так что казалось, будто необходимы очки, чтобы разглядеть хоть что-то из происходящего.

В очередной раз с легкостью отбив меч тролля, Арилье-эльф вдруг сам сделал выпад. Как будто внезапно он решил для себя: довольно, пора прекращать этот фарс. Не столько заметив, сколько угадав намерение врага, Авденаго метнулся вперед, чтобы спасти своего оруженосца, но по сравнению с эльфом человек двигался слишком медленно: тот был стремителен, как горностай. Миг — и было уже поздно: ни оттолкнуть эльфа, ни встретить его меч своим Авденаго не успел. Клинок вошел в грудь Арилье-тролля, а его враг выпрямился, поглядел на поверженного тролля сверху вниз и медленно расцвел улыбкой.

Авденаго ошеломленно наблюдал за тем, как на лице убийцы появляется странное выражение, похожее на нежность. Эльф наклонился над сраженным соперником, ласково заглянул в его темные глаза и резким, уверенным движением высвободил свой меч.

Широко и щедро хлынула кровь. Своей жертвой она словно сняла заклятье. Оцепенение, охватившее Авденаго, отпустило; наконец-то он очнулся от странного полусна, в котором ощущал себя ненужным и лишним — всего лишь беспомощным свидетелем смертельной схватки.

Молодой человек набросился на эльфа в попытке все-таки завершить то, что не удалось его другу. Но эльф без труда отбил оба удара, нанесенных яростно и неумело, и в свою очередь зацепил Авденаго острием. Огнем обожгло ногу выше колена, в сапоге почти сразу же отозвалось хлюпаньем. Должно быть, оружие несло в себе какую-то эльфийскую магию, потому что на короткое время Авденаго потерял сознание, а когда пришел в себя, эльфа поблизости уже не было.

И снова Авденаго увидел кровь.

Теперь она была повсюду. Авденаго даже перепугался, потому что никогда не подозревал, что в живом существе может содержаться столько крови. И если она вытекла вся, значит, вместе с ней вытекла и самая жизнь.

Он бросился к своему другу. Тот был еще жив. Темноволосый, с девически округлым овалом лица и пустыми черными глазами, повторяющими по форме стрекозиные крылья, Арилье все так же лежал на земле, цепляясь за обломок своего меча. Его волосы, одежда, лицо — все было в красных лужах, словно кровь падала на него откуда-то сверху, как дождь. Он с трудом дышал, но когда Авденаго наклонился над ним, закричал — неестественно громко, натужно.

— Что? — шепотом спросил Авденаго. — Не кричи… Я попробую остановить.

— Это не остановить, — помолчав, неожиданно спокойным тоном ответил Арилье. — Оно повсюду.

Авденаго повернул голову, желая понять, куда же смотрит его друг, и наконец увидел, что кровь лежит, как роса, на листьях, скапливается лужицами в выбоинках на камнях. Туман, заползший в рощу, весь сочился тяжелыми красными каплями.

— Это твоя? — глупо спросил Авденаго.

— Не знаю… Не имеет значения… — Арилье осторожно перевел дыхание. — Я не смог убить его.

Да. Только это и имело значение. Все правильно. Пока Арилье умирает, красный туман может и подождать.

Авденаго хотел сказать что-нибудь утешительное и, зная, что тролля столь высокого происхождения, как Арилье, может утешить только правда, проговорил:

— Твой враг оказался сильнее тебя.

— Я понял, — Арилье едва заметно улыбнулся.

— Если ты умрешь, я убью его, — вне себя от горя сказал Авденаго. — На свете не будет больше ни одного Арилье.

— Хорошо, — шепнул Арилье.

Они помолчали — так, словно оставались на свете вдвоем, и вокруг не было ни одной живой души. Неожиданно Арилье вздохнул — даже не вздохнул, а всхрапнул, — и затих.

Авденаго прижался ухом к его груди, но ничего в ответ не почувствовал, кроме неприятной влажности от крови.

«Так не может быть, — подумал он в смятении. — Мы ведь только что разговаривали…»

Он положил ладонь на лоб Арилье. Теплый, только очень твердый. Как будто тверже, чем был минуту назад. Или это только так кажется?

Тяжелые красные капли стекали по лицу Авденаго, как слезы. Он вытирал их, размазывая по щекам и одежде.

И тут со всех сторон в Авденаго полетели стрелы.

Это произошло без всякого предупреждения, без перехода, как будто некто одним движением руки поменял картинки: убрал ту, где изображалась тишина, и положил наверх ту, где десятки лучников врываются на поляну и начинают стрелять.

Сразу же поблизости обнаружились другие тролли. С боевым кличем кидались они на своих врагов. Некоторые, истыканные стрелами, успевали добежать и нанести несколько яростных ударов, тем самым отомстив за свою смерть.