Но это не был оргазм. Не даже то, как она содрогалась под ним, или как прекрасно она выглядела, когда тяжело дышала, влажная от любви под его языком.

Это было то, что чуть не случилось с ним, хотя он не сделал этого ни разу за всю свою жизнь – излить семя до того, как войти в женщину. Это и в большей степени то, что он любил её, а она всё ещё не назвала его по имени. Даже на вершине страсти она не выкрикнула его имени. Ничего. Из всего того, что он знал, она вполне могла думать об Адаме. Частично из-за этого он сорвал чёртову маску с неё. Маска казалась хорошей идеей в начале, но это как раз и должно было произойти.

Следующий раз, когда он любил её, он оставил её глаза не завязанными, и она видела его от начала до конца, и да, он закончил это. Каждый дюйм его тела, когда он смотрел куда угодно, лишь бы не на её лицо. Она изумлялась ощущению прохладного пола под своей спиной и горячего мужчины сверху, но он казался каким-то другим в этот раз, когда своими руками и ртом вознёс её в то сияющее место на небе, не единожды, но полдюжины раз. До совершенства искусный, с почти пугающим самоконтролем, он делал это, пока она лежала жаждущая под ним.

Ей это не понравилось ни капельки.

Когда он отвернулся от неё, она почувствовала себя обманутой. Словно его не было с ней на самом деле вообще. Даже если он доставил ей наслаждение, что из того? Она хотела того же солнца, сияющего в его глазах, той же неконтролируемой, дикой страсти, что горела бы ярким пламенем между ними.

«Хоук!», крикнула она ему вслед.

Он застыл и стоял долгие минуты. Мускулы взбугрились на его плечах и спине. Он казался таким недостижимым.

«О. Не важно…», тихо сказала она, её глаза блестели от переполнявшей их боли.

******

Часами позже, Ястреб полоскал рот уже в пятый раз и сплёвывал в чашу. Да, это было бедствием эпических пропорций. Зелье больше причиняло ему боль, чем помогало. Оно держало его чудовищную эрекцию, не позволяя ей излиться.

Существовало ли что-нибудь подобное огню, что замёрз?

Он больше никогда не примет этого зелья снова. Не со своей женой.

Наконец избавившись от этого мерзкого привкуса, он оделся и направился в деревенское место собраний, где выслушивал все случаи, требующие разбирательства. Ещё больше решений и больше людей, нуждающихся в нём, которых он должен был увидеть. Наряду со всем тем, что он знал, он всё спрашивал себя, он, кто правил многочисленными поместьями, деревнями, имениями, и людьми, когда-нибудь будет способен просто добиться от своей собственной жены того, чтобы она звала его по имени.

Сидхи.

Это всё, чего он хотел.

*******

Эдриен неугомонно вышагивала по комнате. Что же случилось этим днём? Она чувствовала себя грязной, словно незнакомец касался её слишком интимно, а не муж занимался с ней любовью. Не как в предыдущую ночь, когда она видела этот взгляд его глаз, эту теплоту и нежность вместе с огромным желанием. Он был какой-то отстранённый в этот раз. Когда он вернулся в их комнату, чтобы одеться перед тем, как уйти, то был ужасно далёким. Разве что он сделал что-нибудь, принял какой-то наркотик, чтобы сделать себя…?

Те флаконы, она видела их. Лежащие в кожаном мешочке на столике у кровати прошлой ночью.

Её подбородок чуть выдвинулся, когда она потопала к прикроватному столику. Не здесь.

Куда он положил их? Её глаза пробежались по одежде, которую он сбросил на стул, когда переодевался в послеполуденные часы. Обыскав груду одежды, она нашла, что искала и вытряхнула содержимое маленького кожаного мешочка. Один флакон пустой, но другой ещё полный. Ха! Это и целебные припарки, которыми он пользовался, когда менял повязку на своей руке.

Пустой флакон. Хм! Хорошо, в эту игру могли играть двое, и он будет проклинать тот день, когда оставил этот другой лежать вот просто так. Подождём только, когда он увидит, какой холодной могла быть она!

*****

Когда Ястреб вернулся в поместье ночью, он определённо был уверен, что должно быть он зашёл не в тот дом. Его жена ждала его в закрытой спальне, абсолютно обнажённая, с диким выражением глаз, которое заставило его почти убедиться, что он видел сон, или потерялся, или сошёл с ума.

«Хоук», замурлыкала она, скользя к нему, как кошка.

«Эдриен?», спросил он осторожно.

Его жена была так чертовски прекрасна. И какое-то мгновение его не волновало, почему она так себя вела. Он мучался ожиданием и устал от желания. До такой степени, что схватил её в свои руки, и жадно заскользил своим горячим ртом по её губам.

Потом он увидел флакон, лежащий на полу у кровати, выглядевший так, словно его уронили сразу же после потребления.

Хоук издал разочарованный вздох и позволил себе ещё один горящий желанием взгляд на залитые румянцем щёки своей жены, на великолепные груди, на изгибы, это длилось целую вечность. Ещё один взгляд мельком на расширенные зрачки и её налитой рот, сочный и созревший, и молящий о поцелуях.

«Милая, ты пила это зелье?», устало спросил он.

«Мм», протянула она, пока тянулась жадно к его губам.

Он грубо толкнул её на кровать. Афродизиак. Он полагал, что пройдёт около двенадцати часов, прежде чем он убедится, что она вернулась к своему прежнему строптивому состоянию.

Он мог воспользоваться её нынешним состоянием (поделом ей!) и взять её прямо сейчас, к чёрту честь, мрачно подумал он.

К сожалению, не было таких обстоятельств, при которых можно было послать к чёрту честь. Не было, даже если его пульсирующая плоть заставляла его размышлять над тем, о какой к чёрту чести шла речь, если дело касалось того, чтобы совокупляться со своей собственной женой.

Ох, она точно захочет убить его, когда увидит в следующий раз.

Он закрыл дверь на замок и поставил снаружи четырёх охранников, пообещав убить любого, кто осмелиться зайти в комнату неважно по какой причине в течение следующих двенадцати часов.

Потом легендарный Ястреб сел на ступеньки и стал выжидать.

*****

Когда он в следующий раз пришёл к ней, она была действительно в ярости. «Что было в том флаконе?», бушевала она.

Хоук не смог сдержать улыбку. Он попытался быстро склонить голову, прежде чем она увидит, но ему не удалось.

«О! Ты думаешь, это смешно, не так ли? Ты знал, что оставляешь меня здесь на всю ночь, думающую…о боже мой! Ты не представляешь, как сильно мне был нужен…»

«Не я, милая». Его глаза потемнели. «Не во мне ты нуждалась. Ты выпила немного афродизиака, что делают цыгане. Я не собирался давать его тебе или использовать его сам. Я даже не просил их о нём. А ты подсмотрела…»

«Ты выпил зелье, чтобы быть холодным со мной!», закричала она. «Ты сделал мне больно!»