собой интриганка решила попытаться вернуть себе милость Повелителя прямо сейчас. Она вернулась в свои покои и придала себе самый обольстительный вид, какой только смогла. Когда узнала, что во мне проснулись ещё и родовые колдовские таланты, рассудила так:

«Я тебе устрою райскую жизнь, пигалица! Мало того, что меня впутала в череду бед, которые и привели к нынешнему пакостному положению, так ещё и не даёшь Шатанар и Варзаллу получить то, что они желают! Надеюсь, Зазеркальный и ведьмин дары схлестнутся в великой битве и погубят или сведут с ума глупую козочку с далёкой Земли. Так я убью сразу трёх зайцев: Шатти будет низложена, мой господин останется с носом, и от тебя избавлюсь, отрыжка ночного мрака»! — самодовольно подумала Верховная жрица Бездны, натянула на лицо одну из тех чарующих улыбок, устоять перед которой даже Варзаллу удавалось далеко не всегда.

Коварная красавица взбила причёску так хитро, что волосы сбегали до самого пола роскошным каскадом. Добавила чуточку магии для усиления эффекта. После чего тихонечко выскользнула за дверь своих покоев, направляясь туда, где она учуяла своего гневливого и скорого на расправу повелителя.

Главный демон, мучимый недобрыми предчувствиями, топал по коридору в направлении темницы, куда он повелел бросить Компаньона Лиитри. Ярости его не было предела, когда он увидел, что птичка почему-то упорхнула из клетки.

В это самое время возмущённо верещащий Роар попытался цапнуть целительницу за руку, но получил суковатым костылём по хребтине. Поэтому тут же угомонился. Женщина проворчала:

— Ты мне ещё мне тут свою Компаньонку с мужем спали! Нашёл место безобразничать! — и она снова крепко приложила дракончика отеческим вразумлением.

Увидев, что со мной, его обожаемой Лиитри, всё в порядке, он решил слегка компенсировать потрёпанные нервы и попытался сунуть нос в котелок с аппетитным варевом. Аромат показался ему весьма привлекательным, поэтому, похоронив под гранитом жадности жалкие остатки совести, он одним духом выхлебал половину содержимого посудины.

Хозяйка дома тоже была не промах. Тихо ахнув, она костыликом зацепила пухлые задние лапы обжоры и резким движением отшвырнула к входной двери.

— Девонька, — обратилась она ко мне. — Если вы сейчас отсюда не выметитесь оба, то у старой женщины будет мясная похлёбка! — и она недвусмысленным жестом вытащила из лохмотьев острый длинный клинок и провела по острому лезвию большим заскорузлым пальцем.

Дракончик попытался было качать права, но крепкая рука молодой женщины выволокла его во двор, вопреки тщетным попыткам зацепиться когтями.

— Муж твой поправится недельки через две, тогда и рассчитаешься окончательно. А пока гони золотой, как и договаривались!

Пока я выискивала в кожаном кошеле золотую монету, чешуйчатый негодник снова вызвал возмущённый вопль старухи:

— Нет, ты только посмотри на этого паразита! — и она, подобрав лохмотья повыше, резво кинулась спасать свой крошечный огород, в котором мстительная рептилия устроила погром.

Куст белых пышных цветов был наполовину изломан. Стебли основательно пожёваны, а нежные лепестки были завалены кучей свежего драконьего навоза. Сам возмутитель спокойствия с невозмутимым видом сидел на плече у хозяйки, делая вид, что наблюдает за снежной стрекозой, ярким серебром сверкнувшей совсем рядом с его мордочкой. Клацнули остренькие зубки, но наглое насекомое умудрилось чудом избежать опасности.

И тут я почувствовала, что меня сначала обдало нестерпимым жаром, а потом могильным холодом. Уже через мгновение мешком осела на мёрзлую землю и потеряла сознание. Целительница, впервые столкнувшись с подобным казусом, не растерялась, а унесла меня в дом и уложила на постель, довольно бурча:

— Два болезных — плати вдвое бедной старушке! — что-то пробормотав, она сделала так, чтобы никто, кроме неё не смог войти или покинуть комнату.

Поняв, что случай из ряда вон выходящий, ушлая бабулька не поленилась собрать коллег по ремеслу, чтобы разгадать странную загадку с метлой, дракончиком и чудаковатой Лиитри.

Наконец, самая древняя из врачевательниц, прошамкала беззубым ртом:

— Судачили, что у жены дровского воина пропадала на несколько дней её бессовестная зверушка. Девка из древнего ведьминского рода, вот дар и проснулся. Даже окрепнуть успел. Зазеркальная Магия Перекрёстков осилить его уже не смогла, а разорвать Договор может только Смерть. Пока обе силы не уравновесятся, она в сознание не придёт!

Я видела, слышала и ощущала всё, что со мной происходить. Только ни очнуться, ни вымолвить ни звука, ни пошевелить пальцем, ни даже просто открыть глаза сейчас не могла.

Роар, стеная и плача, безуспешно побился башкой об стену защитного заклятия и, роняя огромные слёзы, грузно улетел к Надолгу жаловаться. Втайне проныра надеялся, что у дровского мага найдётся парочка другая горстей спелых фиников, чтобы его скорбь стала не такой всеобъемлющей.

Талаэ, когда увидев, что дракончик за любимое лакомство способен на любую подлость, сердито погрозила ему пальцем и пробурчала:

— Я тебе сколько раз говорила, что эта твоя слабость никого из вас до добра не доведёт?! — чешуйчатый проныра презрительно фыркнул и отправился на поиски племянника Виэнна.

Дровский колдун, стараясь сохранять бесстрастное выражение на лице, отбивался от юной Норалы. Девчонка тряпкой висла у него на шее и жарко шептала о любви. Разозлённый бесцеремонностью нахалки дракончик не стерпел такого издевательства над его натянутыми струной арфы нервами. С занудливым ворчанием он спикировал на «охотницу за живим трофеем» и пребольно дёрнул её за волосы. При этом он верещал, точно старая нянька, застукавшая воспитанницу за каким-нибудь непотребством.

— Ой, какая прелесть! Ты вернулся! — пропищала вертихвостка, явно злоупотребившая телячьими нежностями. К такому поведению у дроу, особенно у колдунов было весьма негативное отношение, если они не исходили от жены или возлюбленной. — Пойдём, Роар, я как раз купила свежих сочных фиников. Знаю, что ты их любишь не меньше меня! — и она умильно захлопала длинными чёрными ресницами.

Такого агрессивного верещания, которое закончилось тем, что чешуйчатый мститель ощутимо прихватит красотку за округлый зад, и разжать его челюсти не смогла даже Талаэ, от Роара не ожидал никто.

— Я тебе всё отдам! — верещала зеленоокая танцовщица, роняя крупные слёзы от боли от обиды.

Янтарный забияка с места не сдвинулся, пока колдун и дровская ведьма не пошли с ними. Роар демонстративно сожрал все финики в один присест. После чего уютно примостился на плечах Надолга и обвил шею хвостом. Он словно говорил всем вокруг: «Пока Вероника и Виэнн не с нами, придётся тебе меня потерпеть»!

Племянник моего мужа, как истинный фаталист, смирился с присутствием чешуйчатого проныры. После чего месте с Талаэ решил проведать целительницу из Рода Сайгака, чтобы узнать о судьбе дяди и его жены. Перемещаться пришлось специальным амулетом.

— Почтенная госпожа, да будут долго твои Дороги и дом