замедлило ход, а дракон словно ослаб. Я почувствовал опустошение, которое с каждой чертовой секундой становилось все массивнее и темнее, превращаясь в черную дыру, затягивающую все мои чувства глубоко в себя.

— Она справится. — нарушил гнетущую тишину Дориан, с тоской и болью взглянувший на дочь, а потом на жену.

— Ты слишком спокоен. — усмехнулся я. — Твоя истинная черт знает где, и дочь за ней ушла, а ты спокоен.

— Ты понятия не имеешь, что происходит внутри меня. — хмыкнул Дориан, переведя взгляд с меня на Луну.

Эмоции, отразившиеся на лице у дракона, подтвердили его слова. Внутри Дориан чувствовал все то же самое, от чего мучился я. Может, даже ему было хуже, но самое главное — эти чувства не лишали его разума, как меня в первую секунду вхождения, когда я хотел кинуться к Виви.

Найдя в себе силы, я сдвинулся с места и подошел к истинной, мирно лежавшей рядом с Луной. Магия Эви пахла слабо, она словно истаяла, как то тепло, которое придавало красивому личику жизни, лишало его бледности.

***

Время шло медленно. Каждая минута текла так, словно ее тянули в попытке продлить наши мучения. Я нервно мерил шагами комнату, пока Дориан немигающим взором смотрел в окно на зарождающиеся солнца.

Измаялись мы оба. Эта ночь была самым сложным испытанием в нашей жизни. Мы как наши драконы были готовы выть. Понятия не имею, как избежали нежеланной трансформации, ибо контроль над силами теряли десятки раз.

Я надеялся, что девушки вернутся быстро, но время шло, а запах их ауры тончал. Я уже практически не ощущал свою ведьму: лишь слабый отголосок манящей энергии не позволял мне слететь с катушек.

«Не рычи!». — осадил я своего зверя, насильно тащившего меня к бессознательному телу любимой. Дракон чуял что-то нехорошее и от этого бушевал.

— Их слишком долго нет! — нарушил я гнетущую тишину, устав терпеть рычание собственной сущности. Скоро сам рычать начну!

— В том месте время идет иначе. — бесцветным голосом произнес Дориан. — Я понимаю, каково тебе, но мы ничего не можем сделать, Шер.

Протаранив тяжелым взглядом спину дракона, я выдохнул. Понимал, что наша магия в этом случае бесполезна, но все равно не мог усидеть на месте.

— Что с Оливией? — я напрягся, услышав знакомое до боли под грудиной имя. — Эту фею ищут?

— Я сообщил о ней пограничным стражам всех измерений, осталось дождаться отзывов. После я лично отправлюсь за ее крыльями.

— Хочешь лишить ее их?

— Да. Я отниму у нее самое ценное, как она чуть не лишила меня Виви. Думаю, так будет справедливо.

— Без крыльев феи долго страдают, мучительно умирая. Если хоть одна крылатая почувствует боль Оливии, все поселения начнут мстить за нее. Готов к подобному исходу?

— Пусть мстят.

— Знаешь, как отец, я одобряю твое решение: моя малышка столько боли перенесла, но как страж и твой бывший капитан — отвергаю его.

— Ты бы за Луну сделал то же самое.

Дориан хмыкнул, повернувшись ко мне.

— Я думал, ты будешь более жесток. — сказал он.

— Я — страж. За превышение должностными полномочиями я понесу жесткую ответственность. Даже в том, чтобы отнять у Оливии крылья, есть проблемы, но я их решу. — взглянув в окно, я выдержал небольшую паузу и продолжил: — Поверь, желание разорвать фею на лоскутки во мне горит дикое. И я бы так поступил, но служба связывает мне руки.

***Эвирисса***

Запах сырости подгонял к горлу тошноту. Звук, создаваемый каплями, падающими с потолка на пол, нервировал. Я чувствовала себя отвратительно. Еще и силы входящей сыграли со мной злую шутку. Я слышала все мысли заключенных здесь существ, которые молили о свободе либо же мечтали об отмщении богини.

Это была ее тюрьма и ее страж, который тащил меня к новой клетке, не щадя моей кожи. За весь этот длинный путь она была стерта вся. И пусть я знала, что это лишь мое сознание страдает, ибо физическая оболочка находилась рядом с маминым телом, но все равно чувствовала боль сродни той, что ощущала бы в своем теле.

Хранитель пугал меня, рассказывая об этом месте ужасные истории, но их я не боялась. Я боялась его. Он излучал такую первородную тьму, от которой даже кровь стыла в венах. Его голос напоминал нечто страшное… Его запах и вид..

— Твой новый дом, нарушительница! — прорычал пес и закинул меня в клетку, сотканную из тьмы.

С тихим стоном я упала на пол и зажмурилась: голова гудела от разрывавшей ее боли. Попытавшись встать, я порезала ладони о пол, из которого торчали маленькие лезвия.

— М-м-м-м… — кажется, в них был яд, потому что я стала слабнуть еще быстрее. Силы утекали как песок сквозь пальцы. Быстро. Стремительно. Неумолимо.

«Не смей сдаваться! Не смей!». — твердила я себе, мучаясь от боли и слабости. — «Мама! Я должна спасти маму!».

— Похвальное стремление! — этот голос вызвал во мне такую волну гнева, что я сама чуть им же не захлебнулась.

Подняв голову, я встретилась взглядами с довольно скалившейся Богиней, которая стояла в метре от меня. Прекрасная. Волшебная… Опасная.

Я поджала губы, сдерживая себя из последних сил. Сказать хотела многое, но я поступлю иначе. Не стану злить ее. Не стану… Стоп! Она слышит мои мысли!

— О-о-о! Еще как слышу! Они у тебя такие громкие, что даже магию тратить не приходится.

Ее тьма, языками подползшая ко мне, заскользила по моим ногам, своим холодом обжигая мою кожу. Я задрожала от энергетики Богини, ибо она была такой мощной, что ее сложно было выносить на себе.

— Входящая во сны почти сломалась. Осталась только ты, Эвирисса. Не советую тянуть с ответом, если не хочешь, чтобы твоя горячо любимая мама истаяла у тебя на глазах.

Я вздрогнула на последнем слове. Как раз в этот момент тьма, густившаяся в углу клетки, развеялась и по ту сторону крепких прутьев решетки показалась мама. Скованная в цепях, она сидела на коленях и смотрела в одну точку перед собой, не видя и не слыша меня. Меня для нее словно здесь не было.

— Мам? Мама!

Я было кинулась к ней, но тьма Богини удержала меня. Прикованная к мокрому полу, я продолжила рваться, но бороться становилось все сложнее. Последние крохи сил покидали меня.

— Мама!

— Она тебя не слышит! — злобно усмехнулась Богиня. — И не видит. Лунамила сейчас далеко отсюда. В месте, где время течет по-другому. В месте, где из тьмы выходят самые ужасные