Боевая позиция была выбрана Толботом у дороги, тянущейся от Линьяроя к Куансу в месте, где она пересекает старую римскую дорогу от Сен-Сигизмунда на Жанвиль. Это место находилось у дна неглубокой впадины, которая, однако, была признана выгодным рубежом в нескольких сотнях ярдов перед грядой, занимавшейся войском Фастольфа. Место окружали небольшие рощи и заборы, вдоль дороги, вероятно, тоже тянулась изгородь, за которой укрывались лучники.

Французы двигались в следующем порядке. Авангард формировали отборные силы кавалерии под командованием Ла Ира и Потона де Ксентрайля, соратников во многих сражениях. Главные силы вели Алансон и Дюнуа, а арьергард – коннетабль де Ришмон и Жанна д'Арк, которую крайне раздражало пребывание в арьергарде.

Французы пришли в соприкосновение с арьергардом англичан в два часа дня. Судьба последовавшего боя решилась стремительно и может быть выражена в нескольких предложениях. Французский авангард, выйдя на небольшую возвышенность, которая тянется от Сен-Ферави к Линьярою, увидел англичан, выстроившихся во впадине перед ними. Воодушевленные Девой и предводимые лучшими командирами-кавалеристами во французской армии, всадники авангарда ринулись вниз по косогору широкой и яростной лавой на 400 английских лучников, которые не были готовы отразить атаку и были захвачены врасплох. Более того, французская кавалерия обошла линию лучников с обоих флангов, и они оказались в окружении раньше, чем могли это осознать. Они попали в безвыходное положение, многие погибли. Немногим удалось отступить к основным силам, а бегство через холмистую гряду добавило сумятицы в беспорядок, охвативший разнородное воинство Фастольфа. Поскольку атаковавшие силы французского авангарда были довольно многочисленными, а сразу за ними следовали основные силы, армия самого Фастольфа оказалась смятой, прежде чем английский военачальник мог предпринять эффективные меры для отражения внезапной атаки. Это было выше сил любого англичанина, находившегося на поле боя. Прежде противник нападал на англичан с оглядкой и даже опаской. Но данная атака проводилась в решительной манере Томаса Дагуэрта, Роберта Ноулиза или Джона Толбота. Действовала закваска Жанны д'Арк. Хлеб выпекли хорошо. Орлеанская дева, которая находилась в арьергарде и не видела атакующих действий, разве что насилие над пленными[96], тем не менее выиграла битву при Пате.

Лорда Толбота захватили в плен близ кустарника, росшего перед передовой линией англичан. Военачальник сидел верхом на коне, но без шпор: очевидно, коня только что к нему подвели, и он собирался покинуть поле боя. Этого англичанина хорошо знали во французской армии, и захват его в плен поднял боевой дух в ее рядах. Ту ночь он провел в одном доме деревни Пате, расположенном у дороги, которая сохранилась до сих пор и называется улицей Толбота. На следующее утро герцог Алансон, сам плененный в битве при Вернее (и недавно выпущенный), не мог не уступить искушению предстать перед пленником в торжествующем виде. Он услышал достойную отповедь. Толбот сказал, что его пленение связано с «превратностями войны». Поведение англичанина произвело столь сильное впечатление, что его слова постоянно цитировали французские хронисты.

В плен к французам попали также лорд Скейлз и другие английские военачальники, но Фастольфу удалось уйти и сохранить часть войска, хотя обоз и пушки были потеряны. Он отступил на 18 миль к Жанвилю. Подойдя к городу, Фастольф обнаружил ворота крепостной стены закрытыми. Ничего не оставалось, как продолжать изнурительный марш в Этамп на расстояние 24 мили. За сутки было пройдено не менее 60 миль. Единственным утешением для старого воина, совершившего труднейший поход, было то, что он предвидел поражение. Но Фастольф сохранил значительную часть лучников. Они стойко отражали каждую атаку преследователей и, когда исчерпали запас стрел, сражались с противником, обнажив мечи.

* * *

Когда весть о катастрофе пришла в английскую и французскую столицы, последовала бурная реакция. В Лондоне немедленно собрали фонд средств для выкупа лорда Толбота. В Париже, как утверждают, лишили ордена Подвязки злосчастного сэра Джона Фастольфа[97]. Оказалось, он «проиграл войну после полудня».

Для Жанны блестящая недельная кампания завершилась триумфом. Генерал Лемуан, отмечая, что это была единственная кампания, которая воодушевлялась исключительно Жанной, в восхищении прибавляет: «Она знала одно средство – силу и один аргумент – битву... Вот почему скромная Дева из Домреми занимает свое место среди весьма прославленных военачальников»[98].

Можно предположить, что внутренний голос теперь должен был подсказать Жанне необходимость немедленного наступления на Париж, исходя из хорошо известного принципа: «куй железо, пока горячо». Перспективы такого наступления выглядели радужными. Но Жанна устремила свой взор на Реймс, стремясь к священному помазанию Карла в качестве законного короля Франции. Поражение при Пате неожиданно вызвало примирение между бургундцами и англичанами. Герцог Бургундский сам посетил Париж, были предприняты меры с целью усиления обороны города. Герцог обязался собрать больше войск.

Между тем Карл отправился, наконец, в Реймс. Стремясь вселить в своего государя смелость и уверенность, Жанна заверила его, что марш на Реймс будет скорым и безопасным. 16 июля 1429 года Карл Валуа прибыл в город[99]. На следующий день состоялись помазание и коронация, после чего дофина Карла можно считать Карлом VII. Миссия Жанны д'Арк завершилась. Франция и Англия только бы выиграли оттого, если бы она задумала погибнуть в ближайшем сражении. Но этого не произошло.

* * *

Затем последовала весьма кровопролитная, но тем не менее нелепая военная кампания (если ее можно назвать кампанией). Жанна, захваченная идеей наступления на Париж, тщилась настроить на это упиравшегося монарха. Однако тот настаивал на следовании маршрутом в направлении дома до тех пор, пока 5 августа армия не подошла к Бре, намереваясь перебраться на южный берег Сены и вернуться в Бурж. Однако герцог Бедфорд, который не только получил подкрепления, но и обязательство непредсказуемого герцога Бургундского начать активные боевые действия в поддержку своего английского союзника, решил скрестить мечи с недавно коронованным новым королем Франции. В качестве первого шага он оставил в Бре сильный контингент войск, чтобы встретить Карла на переправе, а сам двинулся со своей армией к Монтеро, расположенному в 25 милях к западу. Карл, обнаружив, что его надежды не оправдываются, повернул назад и пошел на север в Крепи, расположенный в 40 милях к северо-востоку от Парижа. Бедфорд послал туда послание преднамеренно оскорбительного содержания, рассчитанное на приведение в агрессивное состояние самого флегматичного труса. Казалось, вызов Бедфорда произвел должное впечатление, потому что Карл совершил 12-мильный марш к Даммар-тену (в 20 милях от Парижа) и там обнаружил английскую армию, построенную в боевой порядок. По окончании целого дня вооруженных стычек французы снова отступили. Затем Бедфорд продвинулся к Санлсу (на 12 миль к северу), и 16 августа обе армии опять встретились лицом к лицу. Бедфорд растянул свои боевые порядки с целью блокировать дорогу на Париж, однако французы снова отказались от атаки и отступили вместе со своим королем в Крепи.