который вывалили грузовиков двадцать всякого мусора — от органики, до строительных материалов и разлагающихся туш животных. Даже идти, не то, что бежать, по такому лесу было сложно. Однако пыхтящие в паре сотнях позади нас здоровяки с Уваровской Школы добавляли стимула рвать вперед.

Понимая, что риск переломать ноги велик, я приказал Крысе и Бульмяку идти вперед и находить хорошую дорогу, по которой уже шла основная группа. Тактика сработала, и мы довольно скоро оторвались от преследователей, которые чертыхались и ругались, напарываясь то на зловонные кучи в кустах, то на горы ржавой арматуры.

Однако в соперники записалась другая группа, шедшая впереди, но которую мы успели нагнать. В нас полетели камни и пришлось некоторое время уворачиваться от них. Бульмяк, в чье плечо прилетел хороший булыжник, начал кидаться в ответ, вырубив даже пару человек.

— Вот поэтому я и не люблю этот этап, — сквозь зубы ответила Катя, тоже начав кидаться камнями.

За булыжниками последовала арматура. Одна из железяк едва не прилетела в меня. Я в последний момент успел увернуться. Грязно выругавшись, приказал Крысе и Бульмяку остановится. Нужно научить людей культурным манерам.

Кидающиеся арматурой быстро поняли, что нарвались не на тех, но было уже поздно. Жесткая кара не заставила себя долго ждать. Скоро подоспела и команда здоровяков. Но и с ними мы поступили достаточно жестко. Уже никого не боясь, озлобленные, мы ринулись в бой и вновь набили морды соседям.

На некоторое время оторвались от преследователей. Зашли в какой-то зловонный пролесок. Но вонь уже не смущала — главное дорога была свободна, никаких зарослей и мусора.

Мы рванули вперед, преодолели этот пролесок, вышли к низине, расстилающейся далеко вперед. Решили уже было идти по ней, как вдруг холодная волна прошлась по моей спине. Я даже остановился от необычного чувства — будто прошел мимо холодного потока. Что это было? Сквозняк?

Я глянул на остальных, но те словно ничего не почувствовали. Я бы не обратил на это внимания — мало ли в лесу сквозняков? — но неприятное тревожное чувство не давало покоя.

Я огляделся. Никого. Тихо, спокойно. Кажется, нам повезло и мы нашли легкую тропу. Но эта тревога… она змеей вилась в ногах, неприятным липким холодом кралась по спине и шее.

— Саня, ты чувствуешь? — подошел ко мне Иосиф.

— Холодок?

— Ага. Чем-то похож на то самое, как на дуэли.

Мне вновь стало нехорошо — уже от слов спутника.

— Ну чего вы там отстаете? — раздраженно крикнула Катя.

Она шла впереди и ей не терпелось закончить этап как можно быстрей.

— Чего тащитесь как…

Договорить она не успела.

Почва под ее ногами сухо хрустнула и разошлась в стороны. Катя провалилась вниз, в черноту.

Девушка даже не успела крикнула — еще секунду назад стояла тут и вдруг исчезла.

Первым опомнился Крыса. Стремительным прыжком он подскочил к месту, где стояла Катя, рванул яму.

— Руку! Давай руку!

Он засунул свою руку прямо в провал, начал шарить там, пытаясь ухватить девушку. Судя по недовольным возгласам последней у него это получилось не сразу.

Подскочили мы и все вместе вытащили Катю. Яма оказалась просто проталиной, не ловушкой, и девушке крупно повезло. правда суд по ее выражению лица, измазанного грязью, она так не думала.

— Под ноги нужно смотреть! — с укором произнес Иосиф.

— Молчи! — прошипела Катя, стирая с щек грязь и смахивая с головы прелые прошлогодние листья. — Просто молчи! А не то отхватишь!

— Хорошо, — кивнул тот. — Буду молчать. Только как вы узнаете что мы дошли до конца этапа?

Катя вопросительно посмотрел на парня, а тот растянулся в довольной улыбке.

Изрядно побитые, мы закончили второй этап. Мы с радостными криками дошли до линии, уставшие повалились на землю. Но отдохнуть нам не удалось. Дрогнула явственно земля, заставляя всех оглядываться по сторонам. Что это? Генераторы забарахлили? Вместо арматуры и камней уже гранатами начали участники турнира кидаться?

Мы принялись оглядываться.

Но причины землетрясения так и не смогли понять. И только Катя, забыв о своем не чистом виде, истошно закричала:

— Что с Крысой?

— А что с ним? — растеряно переспросил Иосиф, оглядываясь.

Я оглянулся и… не поверил собственным глазам.

Крыса стоял позади всех, мелко потрясывался, словно подхватив дрожь земли. Сам же он преобразился. Лицо Крысы словно восковое вдруг поплыло, образуя новые черты. И эти черты мне не понравились.

— Пушкин! — это крикнула Смит, предупреждая об опасности.

Она была очень далеко, за фоновыми генерациями леса и я смог рассмотреть только ее силуэт, который приближался к нам.

— Пушкин! Это… это…

Но я и сам понял, что дела хуже некуда и кто сейчас предстает передо мной. В этот мир приходил Архитектор…

Глава 28. Архитектор

— Генераторы! — крикнул я, впрочем, не надеясь, что меня поймут.

Однако Смит поняла. Она остановилась, рванула к генераторам. Я услышал, как те загудели еще сильней. И в следующую секунду вокруг нас образовались высокие стены, почти под десять метров в высоту.

Все верно. Именно это я и хотел. Оградить Архитектора от основной толпы, не дать ему вырваться, или хотя бы на время задержать. Только вот не хотелось, чтобы в этой арене смерти оказались и мои друзья. А они сейчас, столпившись в кучку, в страхе смотрели на Крысу, который совсем уже Крысой не был.

Я понял, что на этот раз простым огоньком в глазах не обойтись. Смит оказалась права. Невидимая грань, разделяющая наши миры, оказалась в этот момент времени слишком тонкой. А сознание Крысы слишком мягким и слабым. И потому Архитектор прорывался в наше бытие, демонстрируя себя всего и свою черную суть.

Тело Крысы не изменилось. Но его окутало облако пыли, которое тут же приняло формы чудовища. Крепкие выгнутые назад лапы, мощные медвежьи лапы и морда… Мне понадобилось все свое мужество, чтобы не закричать при виде этого безобразия. Сдержаться удалось только мне. Все остальные закричали. И бросились в рассыпную.

Морда чудовища напоминала дыню — вытянутая, обтянутая похожей на наждачку кожей, она вертелась на мощной бычей шее. Восемь глаз созвездием были рассыпаны на лбу. Огромная пасть раскрывалась подобно цветку — сразу шестью лепестками, оголяя розоватое горло и длинные суставчатые жвалы вместо языка.

Я невольно попятился. Таких страшились мне еще не доводилось видеть.

Архитектор глянул на меня и в его россыпи глаз я увидел разум. Тварь все понимала — где она находится и кто перед ней стоит. И потому двинула прямо на меня.

Я вновь начал отступать, потом и вовсе