— Итак, как давно ты знаешь Вульфа?

Отвлеченный ее вкусом и запахом, он ответил, не раздумывая:

— Сто лет.

И замер, когда сказанное дошло до него.

— Я имел ввиду, что я…

— Все о'кей, — прошептала она, облизывая его ухо и посылая мурашки по коже, — я знаю, что ты — Темный охотник.

Он отпрянул и нахмурился:

— Откуда ты это знаешь?

— Мне сказал друг.

— Кто?

— Это имеет значение? — она потерлась об него и положила руки к нему на плечи, чтобы посмотреть в лицо. Ее темно-карие глаза глядели на него с подкупающей искренностью. — Я говорила, что никогда не предам тебя. И именно это имела в виду.

— Тебе не положено знать об этом.

— Я знаю.

Тэлон смотрел в сторону, потому что боялся того, что может случиться с ней, если кто-нибудь узнает, что ей известно о Темных Охотниках и их мире.

— Что еще твой друг рассказал тебе?

— Что ты бессмертен. Она не знает, сколько тебе лет, но сказала, что ты продал душу за месть своему клану.

Он сузил глаза:

— Она сказала, почему?

— Она не знает.

— Что еще она говорила?

— Только истинная любовь сможет вернуть тебе душу и освободить от клятвы Артемиде.

Это была правда, но в его случае это не имело значения. Свободен он или нет, они не смогут быть вместе.

— Ты имеешь в виду, если я захочу быть свободным.

— А ты не хочешь?

Он уставился в пол.

Она прижала ладонь к его щеке и заставила посмотреть на себя:

— Тэлон?

Он взял ее руки и поцеловал каждую, затем сжал их. Как он мечтал о целой жизни с ней. Это было все, чего он когда-либо хотел.

И это было то, чего никогда у него не будет.

— На этот вопрос не так легко ответить, Саншайн. Я принял присягу и всегда буду обязан выполнять свою клятву.

— Я вообще что-то значу для тебя?

Тэлон вздрогнул. Он с радостью продавал бы свою душу снова и снова, лишь бы провести остальную часть вечности вместе с ней.

— Да, значишь, но ты должна признать, что мы едва знаем друг друга.

— Я знаю, когда я смотрю на тебя, Тэлон, я действительно знаю тебя. Я чувствую тебя так глубоко в сердце, что оно болит. А ты не чувствуешь того же?

Да, он чувствовал, но не мог сказать ей об этом. Не смел. Между ними стояло больше, чем просто чувства. Это были два древних бога, которые будут крайне огорчены, если он сделает выбор быть с ней.

— Моя жизнь опасна, Саншайн. Нет вообще никакой гарантии, что Артемида когда-нибудь отдаст мою душу. В прошлом было много случаев, когда она отказывала Темным Охотникам, просившим ее об этом. Но даже если она согласится, нет никакой гарантии, что ты пройдешь ее проверку и освободишь меня. Не говоря уже о таком маленьком факте, что столетия назад я взбесил главного кельтского бога и каждый раз, когда я позволяю себе любить человека, он убивает его. Как ты думаешь, почему я живу в одиночестве в болотах? Думаешь, мне нравится быть отшельником? Мне понравилось бы иметь оруженосца или друга-человека, но я не смею.

Ее взгляд наполнился сталью.

— Для справки, кого ты взбесил?

— Камулуса.

— Что ты сделал… — ее голос затих, а взгляд стал далеким. Как будто она вспоминала что-то. — Ты убил его сына.

— Да, — выдохнул он. — Я думал, он возглавлял людей, убивших Идиага.

— Потому что ты женился на мне, а не на его дочери.

Он кивнул:

— Я был так ослеплен горем, что не удосужился узнать, что его дочь вышла замуж за кого-то еще. — Он сглотнул, вспомнив тот день и муку, которая все еще жила в его сердце. — Нинья пыталась остановить меня, но я не стал слушать. После того, как я уничтожил их воинов и короля, Камулус явился на поле битвы и проклял меня. Потом я узнал, что нападение на дядю было подстроено его незаконным сыном, пытавшимся убрать с дороги меня и Кеару, чтобы самому стать королем. Но было слишком поздно. Смертельное проклятие было брошено и все наши судьбы предрешены. Вся правда всплыла в день моей смерти.

Он держал в ладонях ее лицо и мука того дня снова накатывала на него.

— Я так сожалею о том, что сделал с тобой. Что сделал с нами. Не прошло ни дня, чтобы я не жалел о том, что не могу вернуть и исправить.

— Ты ошибаешься, Тэлон. Ты сделал то, что считал правильным. — Саншайн прижала его к себе, пытаясь успокоить его боль и вину. — Должен же быть какой-то способ сбросить проклятие Камулуса. Разве нет?

— Нет, — ответил он. — Ты понятия не имеешь, насколько он силен.

Саншайн отступила, чтобы посмотреть на него:

— А ты никогда не пробовал умиротворить его или поговорить об этом?

Прежде чем он смог ответить, дверь с грохотом распахнулась.

У Саншайн перехватило дыхание, и она вскочила с колен Тэлона. Ее сердце бешено стучало. Она смотрела, как незнакомый мужчина медленно прошел через дверной проем. Он ступал так, как будто все время мира было в его распоряжении и был почти так же высок, как Тэлон, вероятно, не более шести футов. Длинные черные волосы свободно падали вокруг лица. Его одежда состояла из черных кожаных джинсов, серого хенли[42], и черного свитера с V-образным вырезом.

Он был поразительно красив, но его окружала темная зловещая аура. Можно было легко предположить, что он получал удовольствие, заставляя страдать других людей.

Тэлон поднялся, готовый к сражению.

Незнакомец улыбнулся дерзко и высокомерно:

— Надеюсь, вы не возражаете против моего присутствия. У меня горели уши. Естественно, я должен был прийти и посмотреть, о чем вы тут говорите.

Саншайн без слов поняла, что это Камулус.

Тэлон выдавил проклятие, и следующее, что она увидела, это появившиеся из-под его одежды на кофейном столике два кинжала, которые перелетели к нему в руки.

Он щелкнул большим пальцем по спусковому механизму, и лезвия превратились в круг. Потом присел в угрожающей позе, говорившей, что он готов помериться силами с богом.

— Подождите, — сказала она, надеясь предотвратить сражение, которое могло стоить Тэлону жизни. Посмотрев на Камулуса она спросила. — Почему Вы здесь?

Камулус зло и безжалостно засмеялся:

— Я здесь только для того, чтобы помучить Спирра, убивая тебя. Зачем бы еще я пришел?