— Сволочи! — не выдержал француз.

— Солдаты проломили пол и спустились в подземелье. Более кошмарного места я не встречал, — продолжил Воржиха, невольно передернув плечами. — Мрачные каменные стены, ужасная влажность, бурый мох на лестнице — и полчища крыс. Стоило зажечь факелы, как мы увидели несчастных оливийцев, закованных в колодки. Тут же валялись древние полуистлевшие скелеты. Страшное зрелище, бросающее в дрожь. К сожалению, наша помощь опоздала. Пытки, издевательства и жажда убили пленников. Их мертвые тела жадно обгладывали мерзкие серые падальщики. То, что я пережил, невозможно передать словами. Ты наклоняешься к человеку, а у него уже перегрызено горло, обглоданы нос и щеки. Воины нашли всего трех уцелевших. Бедняги слизывали капли со стены и кое-как отбивались от обнаглевших хищников.

— Это действительно были крысы? — удивился Храбров.

— Без сомнения, — ответил Вацлав. — Могу поклясться. Я специально прикончил парочку. У них два глаза, как на Земле. Размером, правда, гораздо крупнее. Во всем остальном — точная копия.

— Последствие радиации, — задумчиво произнес японец. — Но открытие довольно интересное. Действительно стоит взглянуть.

— Я ведь не сказал самого главного! — возмутился гигант. — Один из освобожденных, как только увидел Пола, еле слышно прошептал: «Я вас ждал. У меня есть послание от старца». Мы чуть не…

Воржиха еще что-то говорил, а Олесь и Тино уже устремились к восточным воротам. Им вслед недоуменно смотрел де Креньян. После ранения он быстро передвигаться не мог и сейчас, прихрамывая, плелся сзади.

Ни Жак, ни Вацлав не понимали, почему так взволновал друзей рассказ о пленнике.

Между тем Храбров и Аято быстро преодолели мост, несколько извилистых улиц и подбежали к дворцу. Трупы возле него уже были убраны.

Группа местных жителей, громко стуча топорами и молотками, строила огромную виселицу. Судьба свиты Яроха предрешена.

Для преступников, повинных в гибели тысяч людей, есть только одно наказание — смерть. Но сейчас участь Злауна и Фолона мало волновала землян.

Не обращая внимания на охрану у входа, наемники вошли в тронный зал дворца. Многочисленные бурые пятна крови на каменном полу являлись немым свидетельством отчаянного боя, развернувшегося в здании.

Всюду валялись осколки разбитой посуды, сломанные древки копий, перевернутые деревянные скамьи и столы.

— Куда теперь идти? — вымолвил русич, плохо ориентируясь в полутьме помещения после яркого полуденного света Сириуса.

Самурай огляделся по сторонам и быстрым шагом двинулся к западной пристройке. Вскоре друзья увидели узкий коридор и копошащихся в нем людей.

Олесь узнал солдат-гелийцев.

— Что вы здесь делаете? — поинтересовался Храбров.

— Пытаемся вытащить тело арка, — ответил один из тасконцев. — Ну и здоровый же гад! В нем не меньше ста килограммов. Зажирел на крови и поте народа. Его фаворита мы уже похоронили.

Земляне отступили в сторону, освобождая дорогу воинам.

Невольно русич бросил взгляд на труп Яроха. Зрелище оказалось довольно неприятным: посиневшее тело, складки дряблой кожи, изрубленное до неузнаваемости лицо. На тонкой прозрачной рубашке засохло огромное кровавое пятно.

— Где вход в подземелье? — спросил Тино.

— Прямо по коридору, — произнес все тот же гелиец. — Там осталось еще пять или шесть покойников. Честно сказать, нам уже надоело таскать трупы. Такое впечатление, что мы находимся в городе мертвых.

— Боюсь, твое утверждение недалеко от истины, — кивнул японец.

Быстро миновав залитую кровью спальню, друзья спустились в лабораторию Злауна. Она оказалась удивительно большим и запутанным лабиринтом, с множеством различных по размеру помещений.

В конце узкого извилистого коридора Олесь увидел Стюрта, Саччи и двух сотников союзников. Возле воинов на полу лежали три грязные кучи, узнать в которых людей даже с расстояния десяти метров было очень трудно. Заметив товарищей, шотландец пошел им навстречу.

— Он очень плох, — проговорил Пол. — Мы подняли его наверх, и бедняга сразу потерял сознание. В таком состоянии до лазарета оливийца не донести.

Русич приблизился к узнику, опустился на колени и взял несчастного за руку. Вид тасконца был ужасен — провалившиеся глаза, сломанный нос, кровоточащие губы, полуоткрытый беззубый рот…

А ведь этому человеку от силы лет двадцать пять. Он еще совсем молод. Палачи арка поработали на славу.

С каким бы удовольствием Олесь сейчас затянул веревку на шее изуверов Яроха!

С большим трудом бедняга приподнял веки и взглянул на Храброва.

— Удивительное совпадение, — прошептал оливиец. — Старик описал тебя очень точно. И глаза, и волосы, и одежду. Он все-таки волшебник…

Пленник сглотнул. Каждое сказанное слово доставляло ему огромные мучения. Но тасконец отчаянно боролся со своей слабостью.

— Вы должны идти к нему… Старец ждет… очень важно, — узник произнес это отрывисто, но отчетливо и внятно.

— Где его найти? — спросил русич.

Вместо ответа бедняга прошептал:

— Пить.

Олесь обернулся, и тотчас получил из рук Аято флягу с водой. Осторожно приподняв голову оливийца, землянин приложил емкость к окровавленным губам пленника.

Тот сумел сделать лишь пару глотков. Чтобы собраться с силами посланнику потребовалось несколько секунд.

— Я шел до Наски девять декад. Мне не раз везло, но в этом проклятом городе удача отвернулась. Какой-то мерзавец позарился на мой золотой амулет и обвинил меня в краже. Подлая ложь… Телохранители арка тут же заточили чужака в темницу. А потом начались пытки… — продолжил бедняга. — Они хотели узнать, где я взял драгоценную вещь. Глупцы! Разве эта безделушка так важна?

Тяжело дыша, узник вновь закрыл глаза. Ему осталось жить несколько минут. Это понимали и он сам, и все присутствующие.

— Старик сказал, что воины с трех планет должны спасти мир. Я ему не поверил, однако сейчас… Вам надо идти…

— Куда? — не выдержал Храбров.

— На северо-запад, к столице Оливии Лонлилу. Затем по дороге точно на север… Километров сорок, не больше… Он сам вас найдет.

Неожиданно посланник закашлял. Изо рта тасконца потекла кровь, на губах выступила розовая пена. Тело бедняги затряслось в предсмертной судороге. Тем не менее он успел вымолвить:

— Опас…тесь воду в Лон…ле…

На какое-то мгновение тело узника замерло и обмякло. Голова мученика беззвучно упала на грудь. Олесь закрыл покойнику глаза и медленно встал.

— Вот птица и угасла, — спокойно заметил Тино. Русич резко обернулся к самураю, но ничего не сказал. Его очередной сон оказался вещим. Японец прав — совпадений чересчур много. Какая-то могущественная, неведомая сила ведет их по жизненному пути. И свернуть с него нельзя.