С момента зарождения фотографии ее сопровождало странное суеверие, согласно которому фотокамера, создающая ваше изображение, крадет крошечный кусочек вашей души. В этой идее что-то есть. Как мы только что увидели, одно-единственное изображение человека способно порой дать над ним власть. Могут ли большие данные украсть вашу душу?

Ответ на этот вопрос нужно отыскать как можно быстрее. В былые времена требовалось немало сознательных усилий для сохранения информации о нашей жизни для потомков, поэтому люди фиксировали довольно мало. Но мы прошли немалый путь с тех пор, как стали делать изображения на стенах пещер. Совсем скоро нам будет настолько просто фиксировать все, происходящее с нами, что многие станут это делать не задумываясь. И каждый раз придется вновь решать, что нужно фиксировать, а что – нет. В результате сохранение информации превращается из технологической загадки в моральную дилемму, которая касается огромного количества вещей. Что лучше не фиксировать? А если у нас есть запись всего происходящего с нами, то кто имеет к ней доступ?

Сложно сказать, какими будут ответы на эти вопросы. Нам куда проще размышлять о будущем технологий, чем о будущем наших собственных ценностей. Возьмем пример Дуэйна Роя. Даже если проект призван развивать науку, нормально ли, что степень защиты частной жизни у двухлетнего мальчика меньше, чем у президента Соединенных Штатов? Многие люди будут выступать против того, чтобы их жизнь документировалась таким образом. Однако социальные сети стремительно меняют социальные нормы. Сейчас мы делимся в Сети множеством вещей, которые тщательно охранялись 20 или даже 5 лет назад. Возможно, это будет неважно для ребят из поколения Дуэйна. Возможно, они даже будут думать, что не иметь записи всего, происходившего с ними в первые годы жизни, – это совсем не круто.

Считайте нас старомодными, однако нам очевидна вся опасность публичных записей происходящего в частной жизни. Конечно же, специалисты по маркетингу будут использовать их для того, чтобы и дальше топить нас в море раздражающей рекламы. Уже сейчас розничная сеть Target может использовать свои аналитические данные для вычисления того, кто из его клиенток ожидает ребенка. Как-то раз купоны Target донесли информацию о беременности девушки-подростка ее ничего не подозревавшим родителям. Можно только представить себе, насколько неприятным для нас будет нерегулируемый доступ специалистов по маркетингу и глобальных корпораций к нашей личной информации[212].

Однако вмешательство со стороны корпораций – это не главное, чего стоит опасаться. Нужно помнить о том, что может сделать правительство[213]. Уже сейчас компании типа Google и Facebook открывают свои записи для федерального правительства в случаях, когда на кону стоит национальная безопасность. Иногда правительству удается получить доступ к этой информации, нравится это компании или нет. В сентябре 2012 года уголовный суд Нью-Йорка обязал Twitter предоставить доступ к частным сообщениям Малкольма Харриса, одного из лидеров движения Occupy Wall Street («Захвати Уолл-стрит»). В 2013 году разоблачения Эдварда Сноудена вызвали немалое возмущение в стране и заставили президента Обаму убеждать американцев в том, что никто не прослушивает их телефонные звонки. Где проходит граница между законным общественным интересом и деятельностью Большого Брата? Очевидно, что она должна существовать. В мире, где правительство может получить доступ к личной информации любого человека в любой момент времени, сопротивление будет бесполезным.

Еще страшнее антиутопии, представляющиеся в том случае, если регистрация мышления станет технически возможной. Представьте себе, что некое тоталитарное правительство вынудит всех жителей постоянно фиксировать каждую свою мысль. Граждан будут наказывать за отказ это делать, а частные мысли станут делом прошлого. И это еще не самый пугающий сценарий. Представьте себе, что правительство станет навязывать гражданам определенный тип мыслей, граждане будут обязаны повторять их раз за разом, подобно школьникам, заучивающим наизусть клятву верности или катехизис. Потерявшись в обязательном потоке сознания, граждане станут узниками собственных мыслей.

Это не может не пугать. Хотя регистрация жизни разрабатывается пока лишь в теории, уже заметны некоторые шаги в обратном направлении[214]. Так, владельцы кафе 5 Point в Сиэтле обеспокоены, что присутствие технологий регистрации жизни помешает людям заниматься привычными для них развлечениями. Очевидно, что отказ от развлечений плохо скажется на бизнесе, поэтому владельцы бара запретили заходить туда людям, носящим Google Glass. Сетевой стартап под названием Snapchat предлагает своим пользователям отправлять сообщения, которые удаляются после определенного периода времени[215]. По мере того как регистрация жизни становится все более распространенным делом, возникает необходимость в незаписываемых местах, незаписываемом времени и незаписываемом общении.

Наша жизнь всегда отбрасывает цифровую тень. Уже началась битва за большие тени, за право владеть собственной историей и контроль над доступом к ней. Чем станут новые цифровые права? Огромной и занимательной детской площадкой? Мощным инструментом правоохранительных органов? Нравственным наследием для будущих поколений? Или же становым хребтом государственного надзора? Этот вопрос будет лежать в основе самого значительного морального конфликта грядущего столетия.

Телескоп Галилея – две линзы, обращенные друг к другу, – знаменовал собой поворотную точку в истории нашей цивилизации. Увиденное Галилеем противоречило доктрине Католической церкви. Инквизиция посадила Галилея под домашний арест, где он оставался до конца своих дней. Однако Церковь не могла арестовать его идеи. После Галилея – и в значительной степени благодаря ему – долгое господство Церкви над западной мыслью стало угасать.

На ее месте возникли две великие интеллектуальные традиции. Первой стали точные науки, призванные разобраться с природой Вселенной с помощью эмпирического наблюдения. Второй стали гуманитарные науки – изучение человеческой природы с помощью тщательного критического анализа. В совокупности эти две традиции сделали множество подарков для западной цивилизации – начиная со свободы и демократии и заканчивая инженерными и технологическими новшествами.