- Садись на кровать, - шепот, ледяной взгляд. – Теперь откинься на руки и закрой глаза.

Закрытые глаза обострили до предела все чувства, а небольшой страх сделал возбуждение немыслимым. Сначала ничего не происходило. Потом она ощутила нежнейшее, легче пуха, холодное прикосновение к щеке. Потом нежное ледяное касание спустилось ниже, вызывая страстный трепет. Потом она уже ничего не чувствовала, кроме странного, томительного наслаждения, что приносили ледяные прикосновения клинка. По звуку поняла, что нож режет тонкий шелк платья. Взрезанная юбка распахнулась, открывая ноги в чулках. Потом нож коснулся лифа, поддел его, медленно и осторожно вспарывая. Вернулся вниз, начал прорезать резинку чулка...

Мужчина очень нервничал, очень старался быть нежным, очень хотел коснуться ее тела, ощутить эту дрожь губами, руками.

Стон...

Стон сорвался с ее губ, а у него от перенапряжения дрогнула рука.

Крохотная ранка на внутренней стороне бедра мгновенно налилась капелькой крови...

Он дико испугался:

- Лена! Лена! Тебе больно?! Все! Уже все! – отбросил нож в дальний угол и обхватил ее колени.

Все? О нет...

Медленно открыла затуманенные глаза, прошептала:

- Еще...

Сорвался.

Сорвался в пропасть, в шторм, в небывалое наслаждение, дрожа от счастья, растворяясь...

***

В общем-то, и не особо страшной ей его страшная тайна показалась. Когда Лена пришла в себя, проворчала, закатывая глаза:

- И чего боялся-то...?

Потом с непередаваемой женской улыбкой подумала, что непременно надо будет повторить. А он подумал, что счастье не может быть таким полным, что судьба не дает такого, что может отнять все в одночасье.

Глава 25

С той злополучной свадьбы Сергей с трудом смог привезти домой бесновавшегося отца. Тот все выкрикивал разные угрозы, одна отвратительнее другой. В конце концов, сыну надоело, он бросил его в спальне, а сам пошел поговорить с матерью. Уж очень ему не понравилась ситуация с присутствием в доме этих двух женщин, одна из которых слишком похожа на Лену. Будто мало того, что отец ведет себя как невменяемый. Ирина Васильевна уже и сама поняла, что ее трюк привлечь мужа к дому девицей не удался, и дала слово выставить их обоих завтра же.

Но так ведь обскакали-то ее сегодня, только план пришлось немного подкорректировать. В итоге, пока мать с сыном обсуждали положение, Инна при помощи Марии Ивановны ухитрилась влезть в постель к хозяину дома. Тот и без того был не в себе, а потому оторвался на ней с удовольствием. Девка была вся в синяках и рыдала.

Скандал вышел ужасный. Мария Ивановна кричала об изнасиловании. В итоге их с позором выставили из дома и дали денег, чтоб заткнулись.

Короче, все смешалось в доме Лешковых.

Сергей ушел к себе, злой как черт на отца.

Отец, злой как черт звонил разным людям, грозил, требовал.

Его жена строила свои планы мести.

Но прежде Ирина Васильевна собиралась разобраться с мужем.

В конце концов, превращать в бордель свою спальню она не позволит! Раньше он никогда не опускался до подобного. Нанести ей оскорбление в собственном доме! Женщина поражалась, в кого он превратился в те считанные дни, что в их жизни появилась эта тварь, переводчица.

Да, она прекрасно знала, что у мужа были интрижки, но он всегда соблюдал какие-то правила поведения. Жена на то и жена, чтобы не сталкиваться с его грязными секретами. А теперь... Он просто безумен... Она сама впала в безумие, пригрела у себя змей подколодных...

Необходимо поговорить с мужем, она законная жена, он обязан прислушаться.

Муж уже больше часа орал в телефон, засев в кабинете, Ирина из холла слышала его вопли. Злой как черт. Хотя, на самом деле, это она имеет право злиться за то, что он себе позволил!

Ирина Васильевна вошла в кабинет, справедливо желая услышать извинения. Лешков даже не заметил, и не взглянул в ее сторону, словно она мебель.

Нет! Так не пойдет, этого она ему не станет спускать! Женщина подошла и властно нажала отбой. Только тогда он наконец повернулся к ней и поднял голову. Зубы ощерены как у цепного пса:

- Чего тебе? Что ты себе вообще позволяешь?! – начал заводиться сходу.

- Что?! Это я-то что себе позволяю?! Это ты что вытворял сегодня?!

Ей показалось, что он издал предупреждающее глухое рычание, а глаза налились кровью. Пугать ее? Не на такую напал! Теперь ее было не остановить.

- Как ты посмел? В моей постели, в моей спальне?! КАК?!!!

- Заткнись, - прошипел он, отворачиваясь и вжимаясь в кресло.

Лешков старший и сам осознавал, что сделал огромную глупость. Его несдержанность можно было списать только на помутнение в мозгах. Ничего удивительного, у него всю неделю просто крыша съезжала от ревности и злости, а девчонка была похожа, к тому же сама к нему полезла. Стравил пар, короче. Не удержался.

Он злился, что упустил ситуацию, прохлопал. А тот волчара поганый воспользовался моментом. И как он только умудрился ей мозги запудрить, как она могла на него клюнуть, он же убийца?! На деньги его позарилась? Да он бы ей еще больше дал!

Жена продолжала разоряться, требуя уважения к себе, требуя внимания. И тут Лешков в первый раз взглянул на нее по-настоящему. То, что увидел, совершенно не понравилось. Холеная, капризная, вздорная, злая баба. Эгоистичная до мозга костей. Как он жил с ней все это время? Она ему вообще нужна?

Исчерпав тему его отвратительного и развратного поведения, женщина перешла к тому, что ее злило на самом деле. Потому что оприходованная мужем тварь была всего лишь подстилкой, больше он на нее не взглянет. Другая женщина, на которую эту тварь сделали похожей, она вызывала у законной жены просто бешеную ревность.

- Ты...!!! Что ты вытворял на свадьбе этого уголовника?! Хватал эту... переводчицу!

Слово «переводчица» она выплюнула так, словно это было самое страшное ругательство. И даже отшатнулась, от того, как неожиданно загорелся гневом и ненавистью взгляд мужа.

- Не смей!

- Это ты не смей говорить это мне, законной жене! – вызверилась Ирина, уперев кулаки в бока.

А вот сейчас, когда взгляд мужа вдруг похолодел и стал привычно циничным, она испугалась по-настоящему. Потому что Вячеслав Лешков повел шеей, крутнулся в ее сторону креслом и проговорил спокойно, словно они только что не орали друг на друга:

- Законной, говоришь? Это легко исправить.

Ирина Васильевна даже попятилась.

- Ты не посмеешь...

У него вырвался отвратительный смешок.

- Если не хочешь узнать, что я посмею и чего не посмею, - говорил он, покачиваясь в кресле, холодно, издевательски. - Лучше не лезь в мои дела. Если вообще хочешь тут остаться. Поняла?