яростно, истошно. За одним ударом следовал другой, голос Францески потонул в чистом серебряном звуке. Когда колокол затих, наступила гробовая тишина, и сверху, с балкона под самой крышей, высунулась тоненькая фигурка.

— Довольно слушать лживую патоку! — Верноссиэль кричала, и крик её отражался от стен. — Посмотрите на себя! Вы предали своих детей, вы предали нас! Мы вернулись, чтобы спросить — как поживает ваша совесть?!

Под колокольней эльфы-стражники бросили бревно, встали рядком и вскинули луки. Посыпались стрелы, они отскакивали от стен, улетали в небо и осыпались на каменные плиты.

— Доченька! — раздался голос из толпы. Сорвался. — Доченька!

К колокольне протолкалась высокая простоволосая эльфийка в наброшенном поверх длинной рубахи зелёном плаще. Стражники опустили луки и кинулись к ней. Толпа нахлынула, обступила эльфийку со всех сторон.

— Маргаритка, всё не так просто, — Филавандрель нагнулся к Францеске. — Я же предупреждал…

— Оставь нытьё для приватных разговоров, — перебила она. — Не ты взял на себя ответственность ради спасения Дол Блатанна.

С вершины колокольни упала и развернулась верёвка, и Верноссиэль соскользнула вниз. Верёвка тотчас втянулась обратно. Эльфийка в зелёном плаще, вырываясь из рук охраны, рванула к колокольне. Завязалась потасовка, стражники не посмели доставать оружие, и, оттесняя их, жители выстроились коридором. Мать и дочь бросились навстречу друг другу. Обнялись. Эльфийка, будто не веря, приглаживала волосы Верноссиэль, по её лицу текли слёзы. «Хитрый Исенгрим. Знал кого назначить на колокол», — подумала я, и внутренности нехорошо заныли. Исенгрим. Что сейчас делали с ним в комнате для допросов? Стражники, расшвыривая жителей, добрались до Верноссиэль, один из них ухватил её за шиворот, другой оттолкнул мать.

— Свободу Иорвету! — завопила Верноссиэль. — Дайте слово Иорвету!

Сверху было видно, как взметнулись её косички, а потом она исчезла. Стражники бросились в погоню. Мелькая голубыми лентами на гетрах, эльфийка выскочила из толпы у самых кипарисов, с кучей брызг прыгнула в канал. Задержалась в арке на обрыве, обернулась, замахала руками: «Я вернусь, мама!» — донёсся крик, и в следующий момент она оттолкнулась обеими ногами и рыбкой нырнула в пропасть.

Толпа зашевелилась, стала напирать, дворцовая охрана щитами оттесняла её от ступеней. Францеска тихо выругалась, каблук раздражённо цокнул по крыльцу. Из гомогенной, перемешанной, масса эльфов расслоилась на два кольца. Внешнее — долблатаннцы, живым щитом обступили ядро из молодёжи, пришлых скоя’таэлей.

— Иорвет, смотри, всё было не зря! — зашептала я, но из горла выдавилось бессвязное шипение.

Иорвет смотрел поверх толпы туда, где с берега с той стороны реки валил дым.

— Они знали, что мы придём, — едва слышно сказал он, — а значит и Яевинна ждали…

Он поморщился и снова вперил взгляд в пол. Пальцы начали оттаивать, будто после обморожения, и вновь наливались болью. Чары Иды отпускали. В глазах поплыли розовые пятна. Стражники полным кольцом охватили площадь и, прижав к груди щиты, наступали на толпу. Что у нас осталось? Ничего. Яевинн попал в засаду, как и мы, и была только горстка скоя'таэлей на площади среди жителей да эльфы Иолара на колокольне, у которых очевидно давным-давно закончились стрелы. Я запрокинула голову к небу. В нём чёрными точками в бледно-красной пелене облаков кружили птицы. Или то были не птицы, а помехи зрения в измученных болью воспалённых глазах?

— Довольно! — вновь зазвучал голос Францески. — Наше сердце болит, но мы не можем нарушить данное слово! Понимая все причины, обращаюсь к вам, ко всем тем, кто пришёл в Дол Блатанна сегодня. Отступитесь! Сдайтесь, пока не стало слишком поздно, пока не пролилась кровь! Кровь эльфов! Мы не хотим этого! Сдайтесь, и Королева будет милостива!

Ропот. Недовольный, недоверчивый. Чёрные движущиеся точки вернулись, и теперь они скользили поверху аркады со стороны гор.

— Вы надеетесь на тех из вас, кто остался в городе. Не надейтесь! Всё кончено! Сложите оружие! В противном случае вы вынудите меня немедленно применить к вашим лидерам высшую меру наказания!

Иорвет отрицательно замотал головой, посылая знак Торувьель и скоя'таэлям на площади. Его тут же повалили на пол. Толпа не дрогнула.

— Что же, да будет так! — Францеска обернулась, палец нацелился в мою грудь.

Двое стражников выволокли меня под руки вперёд.

— Исполняя долг Королевы — долг служения Дол Блатанна, я обвиняю эту человеческую женщину в попытке убийства и в подготовке мятежа! — начала Францеска. — На рассвете вместе с сообщниками она была схвачена в спальне Королевы. Злоумышленница, смутьянка, возмущающая и нарушающая мир, подстрекательница к войне. Как и её покровители, она алчет крови эльфов и понуждает к её пролитию!

— Скоро встретимся, — шёпот за спиной. Иорвет или очередные глюки от вернувшейся боли?

Чёрные точки, как блохи, перепрыгивали с аркады на кипарисы.

— Собранные доказательства указывают, что, втёршись в доверие к бригадам скоя'таэлей и подкупленная врагами Дол Блатанна — разведками Темерии и Редании, она спланировала покушение на Королеву Дол Блатанна, обманными речами убедила скоя'таэлей следовать за собой. Разжигала ненависть между эльфами, разлучёнными непреодолимыми обстоятельствами. Учитывая ранее изложенное и рассмотрев улики…

Всё это время подспудно, где-то в глубине души я считала, что бессмертна. Что можно перезапустить игру и не умирать никогда. Не только в этом мире, но и в том, в прошлом. Пока ты жив, смерть — она про кого-то другого. Я стояла на коленях и осознание смертности — лично моей… оно не ударило, не нахлынуло, оно просто появилось изнутри, будто было там всегда — до отвращения осязаемое: «Ты такая, как все, и надо лишь подождать. Уже недолго. Только не обмочись». «Если ты настоящий воин, то и живёшь так, будто бы уже мёртв», — зазвучал другой голос. Иорвета. Я не была настоящим. Рэя была. Он был. Ждать — нет ничего хуже, и я вновь малодушно отдалась спасительной боли, уже знакомой, выключающей разум. Там не надо ждать, там будет море. Оно будет шуметь, и будет не страшно. Но моря не было, а боль, в которой смерть была желанной, уходила. Ида вспомнила обо мне. Так не вовремя! В глазах стало резко и чётко. Вернулся страх, заполнил до темечка. Ида, зачем? Одно лишь поддерживало — я буду первой и не увижу… С вершины колокольни раздался свист, я задрала голову и заметила одного из эльфов Иолара, который приветственно махал руками в окне. Это