Он не ответил на свой же вопрос. Нарочно не стал отвечать. Наконец Адиатанус не выдержал:

— Ну и что же мы будем делать?

— Спрыгнем с утеса, полагаю, — ответил Джерин. — Пока у меня нет лучших идей. А у тебя?

К его удивлению, вождь трокмуа спросил о другом:

— А ты что, теперь уведешь всех своих южан обратно в свои владения?

— Ничего другого я делать с ними не собирался, — признал Джерин. — Не думаю, что ты захочешь терпеть их присутствие у себя… они ведь все-таки элабонцы. Не думаю также, что ты захочешь кормить их дольше необходимого. Или я ошибаюсь?

Адиатанус заколебался, но наконец, со стыдливой улыбочкой произнес:

— Я был бы не прочь, если бы ты оставил тут пару сотен солдат для наблюдения за рекой Вениен. И с наказом сражаться на моей стороне в случае, если гради решат перебраться на этот берег. Правда, Лис, я даже прошу тебя об этом, как твой вассал.

— Так ты не шутишь? — сказал Джерин медленно и недоуменно.

С несчастнейшим выражением на лице Адиатанус кивнул. Лис почесал в затылке.

— Но… почему? Ведь ты столько лет занимался тем, что истреблял всех элабонцев, оказавшихся у тебя на пути?

— Потому что, если мы останемся с гради один на один и если те переправятся через реку, мы опять проиграем, — уныло ответил Адиатанус. — Что-нибудь пойдет не так, как бывало всегда в столкновениях с ними. А вот вы, южане, можете им противостоять. Я видел это собственными глазами. Поэтому…

Джерин хлопнул его по плечу.

— Ладно, я выполню твою просьбу. Господин должен защищать своих вассалов, иначе недолго ему быть господином… и вполне заслуженно, надо сказать. Тебя устроит, если я оставлю во главе своих людей Вайдена, сына Симрина?

— Мы теперь все твои люди, Лис, как бы мало нам это ни нравилось, — ответил Адиатанус с кривой усмешкой. — Йо, Вайден подходит на пост командира. Я знаю ему цену. Как же мне ее не знать после всех неприятностей, что он мне доставил. Но станет ли он подчиняться мне, если южанам и трокмуа придется встать в один строй?

— В мое отсутствие? — Джерин поскреб подбородок. — Что ж, это вполне справедливо. Твоих людей здесь будет гораздо больше, чем моих.

В нем вдруг шевельнулось подозрение, что, возможно, Адиатанус на самом деле понуждает его поделить свое войско лишь для того, чтобы потом разбить его по частям. Но он отмел это предположение, вспомнив постигшую их неудачу. После такой передряги любой трокмэ, посчитавший его грозней для себя, чем Волдар, окажется просто глупцом, а Адиатанус никак не подходил под это определение.

Подтверждая его мысль, вождь сказал:

— Надеюсь, твой иноземный бог недостаточно знает об этих гради, чтобы их испугаться.

Хм, Маврикс и впрямь был (во всяком случае, иногда) трусоват, но Лис не стал сообщать об этом Адиатанусу.

— Вот она.

Джерин вздохнул. И с огромнейшим, надо сказать, облегчением. Лисья крепость по-прежнему стояла на месте. Не претерпев никаких изменений после набега гради. Он, впрочем, предполагал, что, случись нечто страшное, ему бы сообщили о том еще при въезде в родное поместье. Но ни в чем уверенным быть нельзя. Иногда о новостях узнаешь, лишь споткнувшись о них.

Часовой на сторожевой башне был начеку. Джерин услышал тоненький (из-за большого расстояния) звук рога. Гарнизон предупреждали о приближении войска. Вооруженные люди возникли на крепостной стене с быстротой, достойной высших похвал.

— Езжай побыстрей, — сказал Лис, тронув Дарена за плечо, — Дадим им первыми знать, что мы целы и невредимы.

Он надеялся вернуться с триумфом, но ничего с этим не вышло. Он боялся вернуться побитым, преследуемым свирепыми гради. Но и этого не случилось. Так что, получается: победил он или проиграл? Если он сам не может ответить на этот вопрос, то что сказать людям?

Кто-то сверху, со стены, закричал:

— Это Лис!

Защитники крепости издали ликующий крик. Они не знали, чего добился их лорд, а он, в свою очередь, не имел представления о том, что тут с ними было. Точно так же, как после землетрясения, разрушившего храм Байтона, он оказался на гребне разделяющей вести волны.

— Все в порядке, лорд принц? — крикнул ему сверху Райвин Лис.

— Более или менее, — ответил Джерин. — А у вас? Как крепость? Как поместье? Какая стояла погода?

— Ты возвращаешься с войны и спрашиваешь о погоде? — удивился Райвин.

Когда Джерин согласно кивнул, южанин-аристократ, сделавший некогда выбор в пользу северных территорий, в недоумении развел руками. Наконец под пристальным взглядом своего господина он ответил:

— Погода стояла хорошая. Скорее прохладная, да и дождей было больше, чем ожидалось, но в целом неплохая. А что? На западе с климатом непорядки?

— Хм, как бы получше тебе объяснить? — нахмурился Джерин. — Если бы не мокрый снег, подготовивший меня к граду, последний понравился бы мне значительно меньше.

Эти слова вызвали недоверчивые возгласы, как он и ожидал. Он нетерпеливо махнул рукой.

— Опустите мост, и мы вам все расскажем.

Подъемный мост опустили, и Дарен погнал лошадей в крепость. Остальные колесницы катили следом. Тут же со всех сторон посыпались вопросы:

— Мы разбили гради? Или гради разбили нас? Адиатанус союзник или предатель? Отправимся ли мы еще в поход этим летом?

Джерин отвечал рассеянно — за спинами воинов его ожидала Силэтр с детьми. Увидев ее и малышей, Джерин, наконец, понял, что он действительно дома. А еще он словно бы заново осознал, что его жена была когда-то тесно связана с богом-провидцем, хотя Байтон, скорей, противоположен Мавриксу, чем сходен с ним. И ему вдруг отчаянно захотелось с ней посоветоваться, стоит ли вызывать, а точнее, сделать попытку вызвать (с богами ведь никогда ничего не ясно) ситонийское божество.

Однако прежде, чем он сумел переговорить с Силэтр, ему пришлось ответить на множество вопросов, а также вникнуть во все, что произошло в Лисьей крепости за время его отсутствия. Не в первый раз он задумался, возможно, ли сделать что-либо серьезное, если путь к тому застит тьма всяческих мелочей?

Наконец вопросы иссякли, по крайней мере, адресованные ему. Он разрешил пару-тройку мелких проблем, уладил какие-то споры, вынес парочку приговоров провинившимся, отложил кое-что до дальнейшего выяснения обстоятельств, одобрил почти все, что делали от его имени Райвин с Силэтр, и где-то между всем этим получил пару сочных говяжьих ребрышек и кружку эля. И стал есть с благодарным вздохом. Все же набитый рот дает человеку полное право чуть-чуть помолчать.

Когда, в конце концов, ему представилась возможность высказать Силэтр то, что лежало у него на душе, та с мрачным видом кивнула.

— Это, конечно, рискованный путь, но, наверное, нам придется его пройти, если опасность, которую представляют собой гради и их боги, действительно столь велика, как ты говоришь.