— Тогда хорошо, что ты одержим мной.

— Почему? Ты беспокоишься, что я мог бы возжелать другую?

От ответа ее спасла вспыхнувшая поблизости драка мальчишек.

Дуринда поспешила вытащить Пака из самой гущи. Он боролся с намного более крупными мальчишками, и это означало, что Пак являлся зачинщиком драки и потому удостоился внимания Сабины. Среди несовершеннолетних мальчиков-демонов она видела и менее симпатичных.

Вероятно, они дразнили его из-за имени.

— Какие родители назвали бы своего ребенка именем, которое рифмуется с ф…

— Мертвые родители, — быстро сказал Ридстром, — они оба мертвы, Сабина. И у него есть проблемы, потому что он — сирота и его еще не усыновила другая семья.

— А Дуринда? Почему не она его новая мать?

— Потому что она… не замужем.

— Демон произнес свою первую шутку. — Он был серьезен! — То, что ты только что сказал, — исключено.

Он в ответ только потер шею.

Когда Дуринда заговорила с Паком на языке демонов, Сабина спросила:

— Что она говорит ему?

— Что с помощью драки ничего нельзя решить.

— Ты… ты издеваешься? — Прежде, чем Ридстром смог оттащить ее подальше, Сабина завопила: — Не слушай ее, мальчик! Драка решает все! Только убедись, что ты выйдешь победителем.

— Хватит! Мальчик не говорит по-английски, как другие. Он вырос в маленькой сельской деревушке и говорит только на демоническом.

— Ты согласен с заявлением о драке, не так ли? Мои темные боги, мир сошел с ума! Скажи мне, что не будешь учить этому своего ребенка, потому что это прервет наше соглашение.

Он приблизился к ней, пристально глядя на нее сверху вниз. Его голос был резок, когда он произнес:

— Я не знал, что ты все еще находишься в стадии переговоров.

Сексуальный демон. Она сглотнула, вновь задаваясь вопросом, наступит ли когда-либо время, когда он перестанет ее волновать. Встряхнись.

— Наши переговоры прервались после того, как ты привел меня в эту богом забытую временную дыру.

Она отвернулась от него. Помидоры появились из ниоткуда. Она уставилась вниз на свою уродливую блузку, которая только что стала еще более уродливой. Несколько подростков бросили в нее гнилые помидоры, которые расплющились о ее грудь. Она не могла в это поверить. Если бы это произошло в другое время в ее жизни, кто-то был бы уже при смерти.

Через сжатые зубы она процедила Ридстрому:

— А теперь — развяжи меня!

Ее ногти до крови впились в ладонь.

Он гневно посмотрел в сторону подростков, и родители вышли, чтобы принести униженные извинения. Ридстром бросил им:

— Я вернусь, чтобы закрыть этот вопрос.

Затем потащил Сабину в шатер.

— Это — все, что ты собираешься сделать? Этого не достаточно, Ридстром. — Она боролась с ним. — Развяжи мои кровавые руки!

— Зачем? Чтобы ты смогла убить несколько ничего не знающих детей?

— Нет, я только нашлю на них кошмары на всю их оставшуюся жизнь.

Из-за того, как люди смотрели на ее глаза, она поняла, что они пылали синевой от ярости. Когда они вошли внутрь, он поволок ее в угол к кровати. Она с тревогой увидела, что, пока их не было, кто-то вбил в землю у кровати палку. К ней была прицеплена длинная веревка. Нет, демон не посмеет…

Он взял с крючка полотенце, затем окунул его в таз с водой. После того, как он снял с нее блузку, он протер ее и облачил в новую ужасную кофту.

— Как ты собираешься наказать этих маленьких панков?

— Я собираюсь сказать их родителям, что ты просила меня быть к ним снисходительным.

— Ну, ты достаточно хитер, демон. Уже работаешь над моим имиджем. Жаль, что это будет ложью. А Хороший Король Ридстром никогда не лжет.

— К тому времени, как я покину шатер, это уже не будет ложью.

— Никогда! Ни за что…

— Тогда я не стану принимать мер, чтобы ты смогла написать сообщение своей сестре. Даже при том, что я уже нашел здесь посыльного, который думает, что сможет доставить письмо в Торнин.

— Действительно? О, прекрасно. Король Ридстром, будешь ли ты снисходителен к бедным, рожденным вне брака сыновьям злых собак, которые бросались в меня гнилыми овощами?

— Я буду рад передать это.

Он взялся за ту длинную веревку, привязанную к палке?

— Даже не думай об этом! — Когда он наклонился, чтобы привязать ее за лодыжку, она замахнулась ногой с теми бесполезными тапочками.

Но он перехватил ее ногу, твердо удерживая ее на весу, пока обвязывал веревкой. Выполнив эту задачу, он направился к выходу.

— Куда это ты собрался? Ты не можешь меня так оставить!

Он остановился, одной рукой придерживая откинутый полог:

— Ты разжигаешь неприязнь, когда находишься вне шатра. Я должен многое сделать, и я не могу постоянно наблюдать за тобой.

— Тогда освободи меня.

— Без вариантов. — Он указал на ее лодыжку. — Веревки достаточно, чтобы ты могла дойти до охраны, стоящей снаружи.

— Охрана? — вскричала она. — Ты думаешь, что я могу сбежать?.. — осознав, она притихла. — Она для моей защиты. Снова ты оставляешь меня беззащитной.

— Охрана не позволит, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

— Но что мне делать?

— Посиди здесь. Подумай, почему другие могут испытывать желание бросаться в тебя чем-либо.

Когда он вышел из палатки, она прокричала:

— Ты оставляешь меня связанной, как собаку? Тогда ты должен знать, что эта сука — кусается!

Затем он ушел.

Время медленно текло, когда полог палатки вновь откинулся. Удивительно, но это оказался Пак.

— Чего ты хочешь? — спросила Сабина, пытаясь увидеть в его руках овощи. — Пришел, чтобы бросить в меня помидоры?

Мальчик вошел и вытащил из своего кармана нож. Превосходно. Она будет исполосована щенком, едва вышедшим из пеленок. Но он достал из другого кармана кусочек дерева и плюхнулся подле нее на пол, начав строгать.

О.

— Ты можешь сделать углубление размером с глаз в этой палке? Для Ридстрома? — Пак нахмурился, не понимая английский язык. — Или еще лучше, ты можешь использовать свой ножик, чтобы отрезать эту веревку?

Он с непониманием усмехнулся.

Сабина не любила детей, и после ее неудачных попыток объяснить ему его роль в ее спасении, его присутствие начало раздражать ее.

— Убирайся тогда. Выйди.