Женевьева сделала вид, что колеблется. Потом отрицательно покачала головой:

— Нет, мне надо застать сына врасплох. Он уже должен был вернуться из Лондона, потому что уехал раньше меня. Его ошеломит отсутствие Хейд. Поэтому я должна действовать быстро.

— Когда вы вернетесь?

— Если не получите от меня вестей, то считайте, что дня через три. Возможно, через четыре. — Женевьева сделала вид, что задумалась, потом пробормотала: — Да, наверное, так будет лучше всего. Наверное, мне удастся уговорить его.

— И вы привезете с собой Д'Аржана?

На сей раз, улыбка баронессы была вполне искренней.

— Конечно, привезу. Клянусь, что привезу сюда своего сына.

Вскоре баронесса Крейн мчалась в Гринли в сопровождении всей своей свиты, если не считать двух служанок, оставшихся ухаживать за Хейд. Подозвав одного из своих стражей, баронесса передала ему записку:

— Немедленно поезжай в Хартмур и доставь это письмо барону. К утру оно должно быть у него в руках.

Не задавая вопросов, воин взял пергамент и, развернув своего коня, поскакал на запад. Женевьева с вздохом посмотрела ему вслед и прошептала:

— Поспеши же, Николас, поспеши. Твой брат нуждается в нашей помощи, пусть даже он не знает об этом.

Тристан вошел в большой зал Гринли еще до рассвета. Дорога ужасно утомила его, но все же он испытывал огромное облегчение. Наконец-то он снова дома, увидит Хейд!

Тристан был полон новых надежд, и ему не терпелось поделиться с Хейд хорошими новостями и рассказать о встрече с Вильгельмом. Правда, встреча с Женевьевой была не очень-то приятной, но он старался не думать о ней, старался не думать об этой женщине. Действительно, зачем расстраиваться из-за мелочей?

Но кое-что его по-настоящему тревожило… Он потерял лучшего друга и не знал, увидит ли его когда-нибудь!

То и дело вздыхая, Тристан пересек тускло освещенный зал. На нем лежала неприятнейшая обязанность, он должен был сообщить леди Солейберт об отъезде Фаро. «Но сначала надо хоть немного отдохнуть», — думал Тристан, направляясь к лестнице. Он на мгновение задержался у двери, ведущей к темницам, но тут же сообразил, что не стоит тревожить Хейд — ведь в это время она наверняка уже спала.

Тристан уже шагнул на нижнюю ступеньку лестницы, когда его окликнули:

— Милорд!

Он остановился и, обернувшись, стал всматриваться в полутьму зала. Наконец различил Баррета, сидевшего за столом. Пламя камина отбрасывало жутковатые блики на его заросшее густейшей бородой лицо, и сейчас шериф имел еще более устрашающий вид, чем обычно. В руке великан сжимал огромную кружку, к которой, очевидно, старательно прикладывался.

— Баррет, почему ты на ногах так поздно? Не потому ли, что ждешь моего возвращения?

Шериф кивнул, однако промолчал.

Тристан хмыкнул и начал вглядываться в лицо Баррета. Тот явно не был пьян, хотя, конечно же, ему не следовало сидеть по ночам с кружкой в руке. «Надо будет завтра поговорить с ним об этом», — решил Тристан. Улыбнувшись, он сказал:

— Что ж, вот я и вернулся, мой добрый шериф. Прошу тебя, иди спать.

Баррет покачал головой, и тут Тристан вдруг заметил в его глазах тревогу и страх.

— Баррет, что случилось?!

— Милорд, леди Хейд бежала.

Тристану показалось, что ноги его налились свинцом. Уставившись на шерифа, он спросил:

— Неужели ты выпустил ее вопреки моему распоряжению?

— Нет, милорд. Она бежала с помощью Хэма и бродячего торговца.

Тристан долго молчал, наконец, спросил:

— Тебе известно, куда она направилась?

— Да, известно. Она оставила записку Минерве, а леди Берти знала о том, что ее сестра задумала побег. Она отправилась в Шотландию, искать клан своей матери.

Тристан пересек зал и подошел к столу, за которым сидел шериф. Баррет тут же достал вторую кружку и, наполнив ее из кувшина, стоявшего рядом с ним на скамье, протянул лорду. Тристан сделал большой глоток, затем вопросительно взглянул на Баррета. Тот откашлялся и проговорил:

— Я не последовал за ней, милорд, потому что боялся оставить Гринли без защиты. Ведь ни вас, ни Фаро здесь не было… Вы, случайно, не узнали, что с ним случилось?

— Он вернулся к себе, — ответил Тристан. — Вернулся на родину. А ты, Баррет, поступил правильно, что не оставил Гринли.

Тристан вдруг задумался и помрачнел, вспомнив свою последнюю ночь в Лондоне. В ту ночь ему долго не удавалось заснуть, а когда он наконец-то задремал, его почти тотчас же разбудил кошмарный сон. Проснувшись, он подпрыгнул на кровати. «Спаси меня, Тристан. Я умираю», — все еще звучало у него в ушах.

Он пытался забыть о кошмаре, считая этот сон всего лишь игрой воображения, однако забыть, не удавалось — сон то и дело вспоминался ему во время обратного пути. И вот теперь стало ясно: это был вещий сон.

Взглянув на Баррета, Тристан заявил:

— Хейд в опасности.

— Вы уверены, милорд?

Внезапно из сумрака появилась какая-то тень, через несколько мгновений к ним приблизилась Минерва.

— И я тоже в этом уверена, — сказала старуха. Баррет в изумлении уставился на старую целительницу. Тристан же спросил:

— И ты ее видела?

— Нет. — Минерва покачала головой. — Руны ничего мне не открыли. Руны молчали. Но этой ночью я почувствовала опасность. Предыдущей — тоже. Значит, ты видел ее во сне?

Тристан кивнул:

— Да, во сне. Но может быть, уже поздно? Минерва положила руку ему на плечо.

— Думаю, что не поздно. Если бы было поздно, она не смогла бы… пробиться к тебе. Но ей сейчас очень плохо, и она очень слаба.

— Так что же будем делать, милорд? — спросил Баррет.

— Отправимся в Шотландию, — решительно заявил Тристан. — Подними всех воинов — и немедленно подготовьтесь к путешествию.

Баррет кивнул, потом спросил:

— А я тоже отправлюсь с вами?

— Да, ты тоже, — ответил Тристан. — И пусть Найджел разрушит весь замок, если ему так захочется. Сейчас имеет значение только Хейд. Поспеши же, Баррет!

— Слушаюсь, милорд. — Шериф быстро направился к двери.

Минерва же опустилась на скамью и в задумчивости пробормотала:

— Лорд Тристан, у меня такое чувство, что она вовсе не в Шот…

Внезапно дверь зала распахнулась, и перед ними снова появился Баррет, державший за плечи какую-то светловолосую женщину.

— В чем дело? — пробормотал Тристан, вскакивая на ноги.

— Отпусти меня, безмозглое животное! — кричала женщина. — Я должна немедленно увидеть сына! Я знаю, что он здесь!