Поначалу я не могла понять, почему же Лей, имея счеты с шефом, не пытался их свести все это время. А потом вспомнила – у Цицелии тоже были претензии к де Фоссу, так что, вполне возможно, пока она была жива, у Лея попросту были связаны руки. И лишь когда ее не стало, он смог начать действовать на свое усмотрение. И ради этого не погнушался обокрасть хранилище артефактов, влезть в секретные документы, ограбить архив и даже подставить коллегу по работе… но при этом так убедительно играл свою роль, что даже осторожный, подозрительный и крайне недоверчивый де Фосс ни разу не смог его уличить.

Это каким же двуличным надо быть, чтобы так искусно играть? Как ловко лгать, изворачиваться, хитрить и лицемерить с лицом настоящего праведника?

Не таким мне представлялся Лей де Шо после всего того, что мы пережили. Честное слово, совсем не таким. Да я и сейчас с трудом могла представить, что человек, который спас мне жизнь, мог собственноручно разносить по дворцу готовые ко взрыву мины и совершенно спокойно говорить о том, что цель оправдывает средства.

Да, я прекрасно знаю, что наш шеф – бесчувственная скотина и редкостный хам, с которым даже за одним столом сидеть неприятно. Но при этом он был не лишен чувства чести, способен на редкую самоотверженность и до последней капли крови был предан своему делу.

Трудно представить, что он должен был натворить, чтобы Лей де Шо начал так его ненавидеть. И еще сложнее предположить, что должен был испытывать сам Лей, каждый день видя перед собой объект своей ненависти, но ни словом, ни делом сумев не выдать истинных чувств.

Подтянув колени к груди и положив подбородок на скрещенные руки, я тяжело вздохнула.

– Скучаешь? – вдруг раздался из-за двери участливый голос, и в комнату заглянула Лани. – Принести тебе что-нибудь поесть?

Я недоуменно воззрилась на девушку:

– Зачем? Я же призрак.

– Ну не знаю, – легкомысленно отмахнулась она. – Вдруг это подняло бы тебе настроение?

Я внимательно посмотрела на остановившуюся в проходе девушку, но не нашла на ее лице ни признаков беспокойства, ни смущения, ни неуместного веселья. Безмятежный взгляд, открытая улыбка… нет, она не издевалась надо мной. Но с ней определенно было что-то не так. Да и лежащую у нее на руках мину она поглаживала так, словно это была не смертельно опасная тварь, а самый обычный котенок.

– Тебе не страшно? – кивнула я на мину, когда молчание затянулось.

Лани взглянула на меня с удивлением:

– Почему мне должно быть страшно? Это же игрушка.

– Что? – Честное слово, у меня предательски дрогнул голос. – Кто тебе сказал, что это – игрушка?

– Брат, – снова улыбнулась Лани, рассеянно поглаживая уродливую спину, усеянную алыми бородавками. Мина в ответ вяло дрыгнула лапкой, но не проснулась. А девушка все так же продолжала ее гладить, словно не понимала, насколько сильно рискует. – Он у меня хороший. И смелый. И очень меня любит.

– Не сомневаюсь, – кашлянула я, кинув быстрый взгляд на открытую дверь и осторожно, стараясь не делать резких движений, поднявшись на ноги. – А еще он бы наверняка хотел, чтобы ты убрала свою игрушку подальше и подвинула в сторону один из этих камней. Ты сделаешь это ради него, Лани?

На безупречно ровном лбу девушки пролегла задумчивая складочка.

– Нет, – после некоторого размышления ответила Лани. – Лей сказал, чтобы я к тебе не приближалась.

– А разве ты всегда делаешь то, что он скажет?

– Конечно. Он же главный.

– Интересная мысль. А кто тебе об этом сказал?

Девчушка взглянула на меня, как на дурочку.

– Лей, конечно. Ты просто гостья. И я не должна тебя слушать, пока его нет рядом.

Выдав эту странное умозаключение, девушка развернулась и так же тихо вышла, продолжая поглаживать сонную тварь, а я в полной растерянности зависла посреди ведьминого круга, силясь понять, что здесь сейчас произошло и почему Лани так непонятно отреагировала.

– Неплохая попытка, – одобрительно хмыкнули из-за двери, и оттуда, вытирая полотенцем руки, появился взъерошенный Лей с мокрой головой и завернутыми до локтей рукавами. – Но давай я тебе кое-что объясню.

Я настороженно промолчала, а он ненадолго ушел, после чего вернулся вместе с сестрой и, указав ей на меня, со смешком бросил:

– Эта женщина – твоя лучшая подруга, Лани. Ты ее очень любишь. Скажи ей об этом.

– Привет, Лили! – тут же просияла девушка и, выронив из рук мину, со всех ног бросилась к ведьминому кругу. – Как же я рада тебя увидеть! Ты самая лучшая! Самая хорошая, замечательная, чуткая! И я так тебя…

– Не переступай круг! – приказал Лей, когда до ближайшего камня осталось всего пара шагов.

Лани остановилась как вкопанная, но при этом продолжала смотреть на меня влюбленными глазами, да еще с таким выражением, что мне стало не по себе.

– Лани, эта женщина – твой враг, – тем временем скомандовал Лей, удовлетворившись полученным результатом. – Она пыталась убить нас обоих, и ты ее ненавидишь.

Я вздрогнула и отступила на шаг, увидев, каким при этом стало лицо девушки. Оно не просто искривилось – оно стало другим, словно кто-то надел на симпатичное личико жутковатую маску, и теперь вместо восторга на нем была лишь дикая ненависть, к которой, впрочем, очень скоро присоединилась отчетливая, отдающая безумием решимость.

Одарив меня бешеным взглядом, Лани молча развернулась, подобрала с пола так и не проснувшуюся мину, одним движением встопорщила все ее бородавки, а затем взвесила тварь на руке и без предупреждения замахнулась, явно намереваясь швырнуть ее мне прямо в лицо.

– Хватит, Лани, – сухо велел Лей, в последний момент перехватив ее руку. – Забудь о ней. Ты никогда ее не видела, она ничего для тебя значит. А теперь иди к себе. Ты устала, тебе надо поспать.

Девушка моментально успокоилась и, опустив руку, подставила щеку для поцелуя.

– Спокойной ночи, братик, – пробормотала она, ненадолго прижавшись к Лею. – Я тебя люблю. До завтра.

А затем, так ни разу не оглянувшись, танцующей походкой ушла, напевая под нос какую-то веселую мелодию.

Когда она скрылась из виду, я с ужасом уставилась на Лея.

– Хороший на ней амулет, верно? – криво улыбнулся он. – Полное повиновение. Ни сомнений, ни воли, ни желаний… просто живая кукла. Все сделает, что только не скажешь. Хочешь – убьет, хочешь – поцелует. Как тебе такое приобретение?

– Ты… сумасшедший, Лей! – прошептала я, медленно отступив на шаг и тут же дернувшись, когда мои ноги опутали невидимые цепи. – Влияние на разум – это противозаконно! В Ларре за это положена смертная казнь, ты вообще в курсе?!

– Осторожнее, Лили, – тихо рассмеялся парень, а его глаза подозрительно сверкнули. – Каждое прикосновение к ведьминым камням вытягивает из тебя жизненные силы. Если пробудешь в их объятиях слишком долго, то останешься призраком навсегда. Здесь тебя больше некому удерживать, не забывай. А твоя связь с телом слабеет тем быстрее, чем дольше я тебя здесь продержу.