Сам же Андрей почти всё, что с ним произошло, рассказал Карен и Крамовскому. Как Павел сказал ему прийти к своему дому, как оказался в парке, пытался спасти Катю, как на него напали зомби, о плохом состоянии Павла с самого начала их встречи, как тот собирался высосать всю его энергию, но тут подоспел Ростислав и убил того. Такое развитие событий удовлетворило всех, хотя Карен иногда подозрительно поглядывала на Андрея, но так ничего и не сказала.

За дверью послышались шаги. Обернувшись, Андрей увидел, наконец, решившую все дела, Карен. Её лицо стало излучать хоть что-то похожее на хорошее настроение.

– Ты уже со всеми попрощался в отделе? – спросила она.

– Да. Марк мне тут целый монолог задвинул с прикольной песней на фоне, – Андрей немного грустно улыбнулся. – Вроде бы знакомы всего ничего, а как-то не хотелось прощаться. Может…потому что я не так часто в своей жизни имел даже такие отношения с людьми. А, кстати. Как там Катя?

– Знаешь, у меня отлегло на сердце. Сейчас новости хорошие, – Карен буквально плюхнулась в своё кресло, глубоко выдохнув. – Хоть этот Ростислав оказал огромную помощь, я всё равно боялась, что она не переживёт ночь. Мне изначально эти трое сразу не понравились, но стоит отдать должное. Если бы он не срастил кости и не собрал разорванные органы, ещё бы несколько минут, и я бы не увидела Катю живой.

Карен немного отвернулась и постаралась быстро вытереть слёзы. Как потом Марк рассказывал Андрею, он никогда не видел своего начальника в настолько плохом состоянии. Будто всё прекрасное ушло из неё, когда та увидела еле живую Катю. Она плакала всю ночь, и вот только к утру стала успокаиваться.

– Что сказали врачи? Всё будет нормально?

– Надежда на хороший исход велика. Возможно, после реабилитации, не будет никаких проблем. Есть шанс, что в итоге всё будет хорошо. Сейчас её состояние удовлетворительное. Я надеюсь…, – она осеклась и посмотрела на Андрея. – А ты чего? Не пойдёшь к ней?

Андрей ждал, что Карен спросит его об этом и всё не знал, как правильно ответить. У него не было моральных сил, чтобы увидеть Катю.

– Она ведь спит и меня не увидит. Мне…понимаешь…будет тяжело там находиться. Я очень рад, что с ней будет всё хорошо. Но…пойми…я не готов увидеть её после всего случившегося, – Андрей очень сильно винил себя за произошедшее, что не смог ничего сделать. – Да и чувствую я себя плохо.

Карен с очень добрым взглядом посмотрела на него.

– Я понимаю. Дело твоё. А что беспокоит? Голова болит?

– Состояние отвратительное, будто меня по-прежнему избивают, высасывают энергию. Головные боли. Может стоит поспать.

Карен молча глядела на Андрея, о чём-то долго размышляя и не решаясь это сказать. Будто её сильно мучал один вопрос. После чего она поднялась с кресла и начала рыться в своей сумке.

– Знаешь, вот это может тебе помочь.

Она достала небольшой футляр, закрытый маленький замком. Достав такого же размера ключ из кармана своих джинсов, она стала его открывать. Внутри лежали маленькие белые, овальной формы, таблетки. Место хватало для десяти штук, но одной уже не было.

– Не слишком ли мощная упаковка для простых таблеток от головной боли? – засмеялся Андрей.

– Держи. Должно со временем полегчать. Да нет, просто мне так нравится. Удобно и красиво, зато использую только в экстренных случаях. Они от много помогают.

Веря ей на слово, Андрей выпил одну, а потом взглянул на часы.

– Похоже, уже пора идти. Это хотя бы не будет больно?

– Сложно сказать. Человек, которому стирают память, не может ответить на этот вопрос, потому что не помнит. А я тем более не могу тебе ответить. Наверное, это будет неприятно. Я давно не помню, чтобы приходилось стирать так много взрослому, и так сильно придётся менять сознание человека, как у тебя. Ты боишься?

– Немного. Просто обидно, что это всё забудется в мгновение ока. Хотя (задумался). Хотя так легче начать всё с чистого листа. А может, я просто себя оправдываю, не более.

– Это да. Знаешь, были бы другие обстоятельства, не был бы ты носителем такого количества энергии. Я почти уверена, что из тебя смог бы получится хороший сотрудник нашего отдела, а может кто и выше. Но так уж получилось. Не знаю, возможно людям потом снятся эти события. Красивые сны.

Ситуация становилась всё более грустной, поэтому Карен встала, подошла к Андрею и крепко его обняла.

– Спасибо за помощь и извини за всё то, что на тебя навалилось.

Андрей тоже её обнял, и так они простояли какое-то время. После чего на их лицах появились искренние и чистые улыбки. Хотя Карен чуть снова не прослезилась.

– Надеюсь, у вас всех всё будет хорошо. Вы, как можно меньше будете попадать в передряги и продолжите защищать нас от напастей. Спасибо за интересно проведённое время. Это было неплохое приключение, – от всей души сказал Андрей.

– Береги себя и удачи.

После этого Андрей развернулся и вышел из кабинета. Его состояние немного стабилизировалось, а голова перестала так сильно болеть. Взяв все вещи, которые у него были с собой, отправился на второй этаж в правое крыло здания. Именно там находился кабинет врача, где меняли память людям. У стойки ресепшна его уже ждал сопровождающий.

– Здравствуйте, Андрей. Пройдёмте со мной. Я введу вас в курс дела.

Мужчина стал рассказывать о том, как будет работать система переписывания памяти. По сути всё это он слышал ещё от Кати, когда произошёл тот случай в зоопарке. Разница была лишь в масштабах прибора и влиянии на человека. Когда Анлрей зашёл в кабинет, увидел в центре специально оборудованное кресло с десятками проводов. Рядом находился стол, на котором был прибор с большим количеством колб, наполненных различной жидкостью, стоял компьютер с монитором и железный куб с самыми разными кнопками, рычагами, регуляторами громкости, маленькими экранами. Выглядело всё это не так уж и безопасно на первый взгляд, но Андрею сразу сказали, что бояться нечего.

Когда он сел в кресло, ему на голову одели специальную резиновую шапочку с кучей проводов. Как пояснил врач, чтобы следить за работой мозга, не допустив каких-то ошибок в моменте изменения памяти. На секунду Андрей подумал спросить о том, какие воспоминания ему введут за те дни, что он провёл в этом здании, но потом понял, что ведь это бесполезный вопрос. «Я ведь не вспомню об этом, какая разница». Он так и не