Хантер не стал тратить время на раздумья. Он размахнулся и всадил топор в выпуклый шар глаза. Сталь отскочила от изогнутого свода. Хантер ударил еще и еще. В конце концов металл вонзился в глаз. Из рассеченной поверхности ударил, словно гейзер, фонтан воды. Плоть вокруг глаза, похоже, сжалась.

Затем море внезапно сделалось молочно-белым, и опора выскользнула из-под ног Хантера. Тварь ушла в глубину, а он остался болтаться на поверхности, взывая о помощи. Ему бросили веревку, и капитан уцепился за нее именно в тот момент, когда чудовище всплыло обратно. Сила удара была такова, что Чарльз взлетел над мутной белой водой, а потом рухнул обратно на тело твари, напоминающее мешок.

Эндерс и Мавр попрыгали за борт. В руках у них были копья. Они встали рядом с Хантером и изо всех сил вонзили наконечники в тело чудовища. В воздух взметнулись столбы зеленоватой крови. Вода взвихрилась, и животное исчезло. Оно ускользнуло в морские глубины.

Хантер, Эндерс и Мавр старались удержаться на поверхности пенящейся воды.

— Спасибо! — выдохнул капитан.

— Меня можешь не благодарить, — откликнулся Эндерс и кивнул на Мавра. — Этот чернокожий ублюдок меня столкнул.

Басса, лишенный возможности говорить, лишь ухмыльнулся.

«Эль Тринидад» начал разворот, чтобы лечь на другой галс и подобрать их.

— Знаешь, а ведь когда мы вернемся в Порт-Ройял, нам же ни одна живая душа не поверит! — тонко подметил Эндерс, пока они бултыхались в воде.

С корабля им сбросили веревки и вытащили на борт всех троих, мокрых до нитки, кашляющих и совершенно измотанных.

Рано утром 20 октября 1665 года испанский галеон «Эль Тринидад» подошел к восточному проливу, ведущему к Порт-Ройялу. Капитан Хантер приказал бросить якорь у поросшего кустарником каменистого берега, именуемого Сауз-Кей.

До самого Порт-Ройяла было две мили. Хантер с командой стояли у поручней и смотрели через пролив на город. В порту было тихо. Их прибытия еще не заметили, но они знали, что через считаные мгновения там грохнут выстрелы и вспыхнет неистовое безумие празднования, которым всегда сопровождалось прибытие захваченных трофеев. Оно длилось целый день, а то и два.

Однако же шел час за часом, а никаких признаков торжества не наблюдалось. Напротив, каперам казалось, что город с каждой минутой делается все тише. Над недвижной водной гладью не разносилось ни грохота выстрелов, ни радостных криков, и даже праздничных костров было не видать.

— Может, на город напали доны? — хмуро предположил Эндерс.

Хантер покачал головой.

— Это исключено.

Порт-Ройял был самой сильной английской колонией в Новом Свете. Испанцы могли бы напасть на Сент-Китс или еще какое-нибудь отдаленное поселение, но не на Порт-Ройял.

— Но тут явно что-то не так.

— Скоро мы все узнаем, — отозвался капитан, поскольку ровно в этот момент от форта Чарльз, под пушками которого они как раз стояли, отчалил баркас.

Он пришвартовался к «Эль Тринидаду», и на борт галеона поднялся капитан королевской милиции. Хантер знал его. Это был Эмерсон, подающий надежды молодой офицер.

Почему-то он держался напряженно и излишне громко спросил:

— Кто командует этим судном?

— Я, — отозвался Хантер, вышел вперед и улыбнулся. — Как поживаешь, Питер?

Но Эмерсон оставался все так же напряженным и низе как не выказал, что знаком с Чарльзом.

— Будьте любезны, сэр, назовитесь.

— Питер, ты же отлично знаешь, кто я такой! Что все это значит?

— Назовитесь, сэр, или вы будете наказаны.

Хантер нахмурился.

— Что это еще за фарс?

Эмерсон, упрямо выпрямившись, продолжал:

— Вы — Чарльз Хантер, гражданин колонии Массачусетс, проживавший в последнее время в Ямайке, колонии его величества?

— Да, — подтвердил капитан и заметил, что, несмотря на прохладный ночной ветер, Эмерсона бросило в пот.

— Будьте любезны, назовите свое судно.

— Это испанский галеон, носящий имя «Эль Тринидад».

— Испанское судно?

Терпение Хантера истощилось.

— Да, испанское! Вы что, ослепли?

Эмерсон набрал побольше воздуха в грудь и заявил:

— В таком случае я обязан арестовать за пиратство вас, Чарльз Хантер.

— Пиратство?!

— Равно как и всю вашу команду. Вы отправитесь со мною на баркасе.

Капитан был потрясен.

— Кто отдал приказ об аресте?

— Мистер Роберт Хэклетт, исполняющий обязанности губернатора Ямайки.

— Но сэр Джеймс…

— Сэр Джеймс в настоящий момент умирает, — ответил Эмерсон. — А теперь, будьте любезны, следуйте за мной.

Хантер был ошеломлен. Он медленно, словно загипнотизированный, спустился по трапу в баркас. Солдаты принялись грести к берегу. Чарльз оглянулся на отдаляющийся силуэт своего судна. Он знал, что экипаж сейчас ошарашен не меньше его.

Капитан повернулся к Эмерсону.

— Да что за чертовщина тут происходит?

Вернувшись на баркас, офицер несколько расслабился.

— Здесь многое изменилось, — сообщил он. — Две недели назад сэр Джеймс подхватил лихорадку.

— Какую?

— Я могу вам сказать только то, что известно мне самому, — отозвался Эмерсон. — Сэр Джеймс оказался прикован к постели, у себя, в губернаторском особняке. В его отсутствие мистер Хэклетт взял на себя управление колонией. Ему помогает коммандер Скотт.

— В самом деле?

Хантер понимал, что слишком медленно осознает происходящее. Он просто поверить не мог, что исходом всех его рискованных приключении, пережитых за последние полтора месяца, станет то, что его посадят в тюрьму и, несомненно, повесят словно какого-то пирата.

— Да, — подтвердил Эмерсон. — Мистер Хэклетт обращался с городом сурово. Многие уже в тюрьме либо повешены. Питта вздернули на прошлой неделе.

— Питта?!

— Морли — не далее как вчера. Выписан ордер на ваш арест.

На ум Хантеру пришло множество возражений и столько же вопросов, но он не стал ничего говорить. Эмерсон был всего лишь должностным лицом, офицером, которому велели исполнить приказ начальства, тщеславного фата Скотта. Он просто исполнял свои обязанности.

— В какую тюрьму меня отправят?

— В Маршалси.

От абсурдности ситуации капитан даже рассмеялся.