Ответить девушки не успели.

Четыре каплевидные машины, похожие на те, что они видели в Золотом бору, в гараже-ангаре, скользнули над кронами деревьев, развернулись «все вдруг» и опустились прямо на лужайку за бассейном.

– Так, – сказала Вика. – Вот и Хан пожаловал со своими нукерами. Быстро что-то. Или кто донёс… Мальчики, вы драться умеете?

– А что, – повёл чёрными глазами Стихарь, – надо кому-то морду набить?

– Как бы вам не набили, – напряжённо ответила Вика. – Я поэтому и спросила.

– А кто он, этот Хан, – осведомился Дитц, небрежно закуривая сигарету. – Местный царёк?

– Что-то вроде этого, – сказала Наташа и поморщилась. – О, вся банда в сборе. Господи, ну за что нам такое наказание!

– Господь здесь не при чем, – вздохнула Ирина, – И это, увы, не наказание. Это судьба.

– Ладно, хватит, – сказала Вика. – Сколько можно об одном и том же… – и, обращаясь к сидящему рядом Дитцу, добавила. – Хорошо, что вы курите.

– Почему? – приподнял белесые брови Хельмут.

– Потому что здесь никто не курит, – ответила Вика и добавила, глядя на приближающихся мужчин. – То есть получается, что курящий человек озадачивает. А это уже преимущество.

Они обогнули бассейн и приблизились к шезлонгам, в которых расположился отряд и девушки.

Тринадцать человек.

Все – молодые загорелые мужчины в широких шортах, свободных майках навыпуск и темных солнцезащитных очках. В основном брюнеты и шатены. И один блондин. Выделяющийся среди остальных так явно, что сразу становилось понятно – это и есть тот самый Хан – лидер, вожак и предводитель. Хан выделялся не только длинными, до плеч, светлыми и прямыми волосами, ярко контрастировавшими с монголоидными чертами скуластого острого лица (кстати, он был единственный из всех, кто не носил очков). В самой его невысокой, но крепко сбитой фигуре сквозила небрежная сила и уверенность, свойственная людям, привыкшим, к беспрекословному подчинению. Но это не была уверенность хорошего командира, который не только приказывает, но и уважает своих, им же самим обученных и выпестованных, солдат. Это была уверенность именно вожака, для которого мнение каждого отдельного представителя стаи значит меньше чем ничего.

Двенадцать остановились на границе света и тени, взяв присутствующих в полукруг, а Хан шагнул в тень от тента, молча пододвинул к себе лёгкий плетёный стул и уселся, забросив ногу за ногу.

– Что, девушки, – спросил, выдержав, как он, видимо, считал, необходимую паузу. – Гостей принимаем?

Девушки промолчали.

– Не слышу ответа, – ласково сказал Хан.

– Не хочу показаться невежливым, – ровным голосом произнёс Велга. – Но у воспитанных людей принято сначала здороваться.

– Вот-вот, – тут же подхватил Дитц. – Сначала здороваться, а затем представляться. При этом, Саша, не будем забывать, что первыми обычно здороваются вновь пришедшие.

– Да, это так, – кивнул Велга. – Заметим также, что в нашем конкретном случае вновь пришедшими являются эти вот … сколько их?… – он закрутил головой, оглядываясь, – раз-два…впрочем, неважно. Эти люди, прячущие глаза под тёмными очками.

– Но они не поздоровались, – вздохнул Дитц.

– Да, – согласился Велга. – Они не поздоровались. Лично я этим фактом глубоко удручён. А ты?

– Ты даже не представляешь себе, до какой степени, – сообщил Хельмут. – Думаю, что степень моей… э-э… удручённости гораздо выше твоей.

– Это спорный вопрос, – возразил Велга. – Ты, конечно, натура тонкая и поэтичная, это общеизвестно. Но c другой стороны…

– Кто вы такие? – резко перебил друзей Хан.

Вот и не выдержал, голубчик, усмехнулся про себя Велга. Нервы, нервы… Очко в нашу пользу. Продолжим в том же духе.

– Ты ничего не слышал? – обратился он к Дитцу. – Кажется, кто-то что-то спросил.

– Кто спросил?

– Не знаю. Это не ты?

– Я? Нет, я не спрашивал. Я отвечал.

– А кто же тогда?

– Хватит, – Хан сел ровнее и повысил голос. – Это я спросил. И спросил совершенно ясно. Повторяю. Кто вы такие?

– Прежде чем ответить на ваш вопрос, – Велга тоже выпрямился и резко сменил тон, – позвольте задать встречный. Кто ВЫ такой?

– Меня зовут Хан. И я как раз тот, кто здесь эти самые вопросы задаёт, а не отвечает на них, – сказал Хан. – Советую вам уяснить это раз и навсегда. Пока советую.

– Как интересно! – изящно приподнял бровь Хельмут. – А что будет, если мы проигнорируем ваш совет? Я и мои товарищи, знаете ли, не очень любим следовать чужим советам. А в особенности советам непрошеным.

– Будут очень большие неприятности. Не у нас, разумеется. У вас.

– И какого же рода неприятности, позвольте осведомиться? – не понять, что Дитц явно издевается над собеседником не смог бы только явный дурак.

Хан же, судя по всему, дураком не являлся. Он перевёл свои узкие тёмные глаза на «группу поддержки» и едва заметно кивнул.

Сигнал его, однако, дошел не только до тех, кому непосредственно предназначался и, когда полукруг из двенадцати особей мужского пола едва успел обозначить движение, разведчики были уже на ногах.

Если «стае» Хана и было известно старое правило уличной драки, гласящее: всегда бей первым, то воспользоваться им она не успела. Да и куда ей было тягаться с фронтовыми разведчиками Второй мировой, закаленными в таком огне, о существовании которого уже давно забыли на этой Земле!

Впрочем, реакция у большей части «стаи», включая самого вожака, оказалась не столь уж и плохой. Иное дело, что они явно не ожидали нападения и поэтому, не смотря на численное преимущество, оказались в худшем положении.

А нападение было быстрым, решительным и безжалостным.

Михаил Малышев, словно какой-нибудь Портос из «Трёх мушкетеров», просто-напросто ухватил за майки двух ближайших к нему «нукеров» и резко – лоб в лоб – свёл их вместе, словно это были и не живые люди, а две гигантские тряпичные куклы, которые, после того, как их отпустили умелые руки кукловода, немедленно рухнули на землю да так и остались лежать. После чего таёжник поднял над головой следующую «куклу» и зашвырнул её чуть ли не на середину бассейна.

Карл Хейниц ударом раскрытой ладони для начала сломал противнику нос, а затем пинком отправил его в воду.

Валерка Стихарь, ловко увернувшись от удара, очень удачно использовал в качестве оружия подвернувшийся под руку хоть и лёгкий, но весьма твёрдый переносной столик.

Руди Майер, не долго думая, заехал врагу коленом в пах, а когда тот согнулся, схватил его за уши и приложил головой об то же колено.

Сергей Вешняк обездвижил своего, жестко ткнув пальцами, собранными щепотью, точно в солнечное сплетение.