— Откуда, мадам? Эта умная. Станет ли она притрагиваться к свинье? Нет. Рабы должны доставить свое имущество тому негодяю ночью, на лодке, привязанной к берегу реки внизу. Все это переправляется — так же, как и украденные из дома ценности, — нечистому на руку купцу, который их распродает. Они так даже одного раба продали (а может, и не одного), а потом сказали, что он сбежал. Рабы приносят больше денег, куда больше, чем цыплята или серебряные подсвечники. Я не знаю, как зовут того торговца или того лодочника. Многих не волнует, с чем они имеют дело. Они как крысы на кухне, исчезающие при первом луче света.

— Это возмутительно. Я давно поняла, мадам Наварро, что вы меня невзлюбили. Однако то, что вы серьезно воспринимаете слова рабыни, выдвигающей против меня эти подлые обвинения, просто немыслимо!

— Меня не интересуют личности, мадам Тиби, — только справедливость, — ответила Кэтрин.

Молчавшая до этого Соланж сделала шаг вперед.

— Кажется, ты прекрасно разбираешься в этих делах, Индия. Откуда тебе все это известно?

На лице индейской девушки заиграла холодная улыбка.

— Известно, потому что на Сан-Доминго было то же самое. На острове эта женщина любила строить из себя нетитулованную дворянку, ее действительно так воспитала няня, которая практиковала ужасную магию джу-джу и научила этому ее. Одни говорят, что отец мадам пропил свое здоровье и удачу, другие — что женщина-вуду отомстила за какое-то неуважение. Он умер, не оставив ничего. Мадам была вынуждена выйти замуж за торговца, который, как и мужчина в Новом Орлеане, не переживал, что продавал.

— Мадам Тиби, это правда? — спросила Соланж, широко раскрыв глаза.

— Конечно нет. Полная ерунда, выдуманная с целью опорочить меня.

Однако в Новом Орлеане компаньонка не пыталась найти своего беглого приятеля.

— В таком случае, полагаю, это зашло слишком далеко, — сказала Соланж, поднимаясь. — Слова этой персоны против слов мадам Ти.

— К сожалению, это правда, — вынуждена была согласиться Кэтрин.

— Да, — произнесла мадам Тиби, и на ее губах появилась жестокая улыбка. — К тому же эти обвинения сыплются из уст дочери повстанца и убийцы, не так ли?

— Мой отец никого не убивал! — выкрикнула Индия.

— Нет? И он также не принимал участия в мятеже на Сан-Доминго, да? В том-то и дело, что принимал, потому и был продан в Луизиану вместе со своей семьей, когда он и его последователи были схвачены на холмах. А еще он помогал убийце отца месье Рафаэля — именно поэтому месье Рафаэль убил его!

В комнате воцарилась тишина. Индия сделала резкое движение вперед.

— Мой отец никого не убивал! — прошипела она. — Он бежал, да, потому что больше не мог терпеть такого отношения к себе. Но он никогда не убил бы человека. Он сам был убит — вашим месье Рафом — за то, что находился в компании убийц!

— Ну, полно тебе… — начала мадам Тиби, но Кэтрин резко взмахнула рукой.

— Хватит, — сказала она.

Во взгляде Индии читалась особенная доверительность, когда она к ней повернулась.

— Вы же не позволите этой дьяволице продолжать свои делишки?

— Мне нужно подумать, что предпринять.

— Подумать? О чем здесь думать? Ее нужно посадить в тюрьму и держать там до тех пор, пока не получится отправить ее в Новый Орлеан.

— Все не так просто. Должны быть доказательства.

— Это значит, что вы ничего не станете делать, — произнесла Индия с горечью в голосе. — Всегда так. Нам невозможно добиться справедливости. Неважно, какая жестокость, какое преступление в отношении нас было совершено — в конце концов, страдаем все равно мы.

— Это неправда, — возразила Кэтрин, подходя к девушке.

Индия отошла в сторону, и в ее вымученной улыбке таилась ненависть.

— Нет? — спросила она. — Как мало вы знаете. Я думала, мадам, что вы другая. А теперь я понимаю, что вы просто глупы.

Повернувшись, Индия выбежала за дверь, в спешке стукнувшись о косяк.

— Да уж! — произнесла Соланж.

— Позвольте похвалить вас, мадам Наварро, за ваше самообладание, — сказала мадам Тиби, но в ее голосе чувствовались железные нотки. — Пойдем, Соланж.

Кэтрин не стала их останавливать. Механически она вытащила из волос шпильки и завязала хвост. Может быть, служанка Фанни причешет ее более аккуратно. Пора ехать на вечеринку. По крайней мере, у нее есть время, чтобы решить, как поступить.

Первым ее порывом было рассказать все Рафаэлю и предоставить ему возможность принимать решение. Но что будет с Индией? Он может поверить ей и провести расследование, которое докажет вину мадам Тиби, но тогда станет известно о происхождении индианки. Рафаэль вряд ли потерпит ее рядом с собой, когда узнает об этом.

Был ли хоть какой-нибудь способ выяснить истину? Маркусу не нравилась компаньонка Соланж. Она увидит его вечером. Сможет ли он помочь ей в этом деле?

Поездка в Кипарисовую Рощу была некомфортной. Громоздкий старый экипаж качался из стороны в сторону по ухабистой дороге, а скорее борозде. Между колеями росла трава, сорняки и небольшие кустики, которые терлись о дно коляски. Рой мошкары залетел внутрь, заставив плотно закрыть кожаные занавески, что, в свою очередь, усилило духоту и запах плесени от подушек. Не отъехали они и мили от дома, как Соланж стало плохо, и она вынуждена была выбежать в лес. После этого они продолжили путь, но в ноздри теперь бил еще и резкий запах уксуса, а в ушах звенели ее стенания. Кэтрин была рада, что Рафаэль решил ехать рядом верхом и поручил Али занять место возле кучера, чтобы следить за дичью под ногами. Так хотя бы было больше места внутри.

Они прибыли позже, чем планировали, но у Кэтрин еще оставалось время, чтобы выпить чашку чая с Фанни и обменяться новостями, до того как они начнут одеваться к ужину.

Когда дамы вошли в гостиную, Джилс как раз наливал Рафаэлю херес.

— О! Леди, наконец-то, — сказал он, протягивая другу бокал.

— Глупости, — засмеялась Фанни. — Мы не поздно. Это вы рано.

— Очень может быть. Гости обнаружат нас сидящими за столом, если мы не поторопимся.

— Ты слишком переживаешь, — сказала она ему.

— А ты недостаточно.

По лицу Фанни пробежала тень.

— Я бы так не сказала.

— Нет, наверное нет. Я принесу тебе красивое извинение, сказав, как прекрасно ты выглядишь. — Взяв руку сестры, он заставил ее сделать церемонный реверанс. — Этот серо-зеленый цвет тебе к лицу, дорогая, и серебряная тесьма отлично сочетается с лентами на шляпке.

— Быстрее, Кэтрин, — сказала Фанни, поворачиваясь и протягивая руку Рафаэлю, — кажется, нужно отвлечь внимание Джилса.

— Нет необходимости ее учить, — парировал Джилс, поднося к губам руку Кэтрин. — Она может привлечь внимание любого мужчины.