— Ты меня переоцениваешь. Да и где мне практиковаться в Питере? — вздыхает Юля. — Скоро домой…

— Я уверен, если поискать, то вполне можно найти базы недалеко от города. А на каникулах или длинных выходных мы можем сгонять в Сочи? Красная поляна, Швейцарский Церматт, Французский Куршевель. Мир огромный, только пожелай. Любой курорт, любая страна, Юль.

— Ты так говоришь, как будто у нас столько времени…

— А разве нет?

— Каникулы подходят к концу. Мне скоро нужно будет возвращаться в академию, а тебе в Берлин. Как мы будем дальше… ну, встречаться? Прости, Дан, я не хочу давить, правда. Просто и отпускать тебя не хочу!

Юля отводит взгляд. По лицу пробегает тень. Впервые за прошедшие здесь дни девчонка, повесив нос, едва не плачет. Смотреть на меня избегает.

Подавшись вперед, подцепив пальцами за подбородок, заставляю ее повернуться:

— Юль, посмотри на меня. Кто сказал, что я вернусь в Берлин?

— Папа говорил, что там у тебя головной офис фирмы. Разве нет?

— Этот вопрос решаем. Я уже над ним работаю. Что ты себе надумала, котенок? Выкладывай давай. Хватит варить в своей очаровательной головке.

— Мы это не обсуждали, и я подумала…

— Плохо подумала. Никуда я тебя не отпущу, слышишь? Не теперь. Как раз об этом я сегодня и хотел с тобой поговорить. По-моему, пришло время обсудить наше будущее. Как думаешь?

— Правда?

Откашлявшись, делаю глоток вина. За простыми и немного резкими движениями прячу проснувшееся волнение. Оно стискивает горло. Странное новое ощущение, которое до появления Юли в моей жизни меня одолевало не просто редко, а никогда. Я понимаю, что смотрю на нее и медлю потому, что боюсь получить отказ.

— Юль, где ты живешь в Питере? Отец снимает квартиру?

— Нет, в общежитии. Оно у нас квартирного типа, необходимости в тратах на съем не было. А что? — загораются румянцем щеки Юли. — Я живу одна…

— Одна, — киваю, — это прекрасно, — нервно почесываю бороду.

— Мхм.

— А со мной? Со мной жить будешь?

Котенок складывает пухлые губки в букву «о», удивленно замирая напротив. Сидит и не дышит, вытаращив на меня свои чудные глаза. В движении только ее пальчики, которыми она комкает белую салфетку на столе.

— Юль? — накрываю ладонью ее ладонь, сжимая.

— Я просто… да! Да, конечно буду! — смеется. — Ты переедешь ко мне в общежитие? Оно у нас правда отличное, новое и нешумное. Я думаю, мы могли бы договориться с комендантом и…

Теперь приходит моя очередь посмеиваться. Генеральный директор многомиллиардного холдинга, живущий в общежитии балетной академии. Это даже звучит абсурдно.

Юля хмурится.

— Нет, — объясняю ей свой приступ веселья. — Боюсь, я вырос из того возраста, когда живут в общежитии. Ты переедешь ко мне.

— Оу…

— Что такое? Это проблема?

— Нет, просто все так быстро и неожиданно и… — хватается за щеки.

— Если ты не готова или не хочешь, я пойму. Но все равно от тебя не отстану. Найду квартиру рядом с твоей академией, узнаю расписание занятий и буду сталкером таскаться по следам, наводя жути на твоих одногруппников.

— Это угроза? — хохочет котенок.

— Скажем, предупреждение. Слышала, что мы в ответе за тех, кого приручили? Все, Юль, ты попала. Нет, поверить не могу, вероломно похитила мое сердце и отказываешься со мной жить, — качаю головой. — Жестокий котенок…

— Я нет! — охает Юля. — Я не отказываюсь. Я хочу. Я согласна. И вообще, — подскакивает с места, двигая свой стул ко мне, усаживается, обнимая за талию, прижимаясь, — с тобой я на все согласна. Честно-честно.

Стискиваю рукой ее плечи, упираясь подбородком в темноволосую макушку. Только сейчас понимаю, что впервые за последние полчаса выдохнул. Сердце же до сих пор частит нездорово.

— Завтра, по возвращении в город, сразу поедем к твоему отцу.

— Ох…

— Вот тебе и «ох». Нужно все рассказать Степану. Тем более, я планирую и в столице тебя у него украсть. У меня, конечно, будет много работы, но я хотел бы, чтобы ты была со мной, Юль. Если это возможно?

— У меня утрами тренировки. А дома у папы оборудован зал…

— Мы что-нибудь придумаем.

— Идет, — вздыхает Юля. — Поверить не могу, — смеется, — что мы всерьез обсуждаем будущее. Еще перед Новым годом я даже мечтать о таком боялась, а теперь…

— А я до сих пор не могу поверить, что ты набралась смелости и пришла ко мне на работу, признаваться в любви, — вспоминаю ее тогдашний растерянный взгляд, и в груди щемит до боли. Она ведь ни каплю не юлила. Не играла. Искренне призналась в чувствах ко взрослому мужику, не побоявшись быть отвергнутой.

— Мне было страшно и стыдно…

— Чего-чего, а стыдиться тебе точно нечего. Ты у меня очень смелая девочка. Это я — баран — чуть все не испортил. Если бы не тот твой первый решительный шаг, мы бы здесь точно сейчас не сидели.

— Не-а, — улыбается, вскидывая взгляд. — Первый решительный шаг случился гораздо раньше. Юла, помнишь?

— Точно, — смеюсь, чмокая ее в нос.

— Первое сообщение «любить или быть любимым». Ты так мне и не ответил. Что бы ты выбрал?

— Мне нужно было время, чтобы дать тебе на этот вопрос честный ответ. Любить. Однозначно любить, Юль. Но, в тысячи раз приятней, когда тот человек, которого любишь ты, любит тебя в ответ. Представляешь, до сорока лет жил, совершенно этого не понимая.

— Лучше поздно, чем никогда.

Юля подхватывает свой бокал. Мы чокаемся. Пока официант Анатолий расставляет перед нами горячее и закуски, сидя в обнимку, витаем каждый в своих мыслях, пока мне на ум не приходит еще одна мысль, и я спрашиваю:

— Кстати, откуда ты взяла мой номер?

— В тот вечер, после встречи в СПА, стащила у папы.

— Но, насколько я помню, сообщение прилетело позже. Через день, если не через два?

— Я трусила. Не знала, с чего начать разговор. Знал бы ты, сколько раз набирала сообщение и тут же его стирала! Все казалось таким глупым и наивным. А мне, жуть, как нужно было тебя заинтересовать.

— Расчетливо, — подмигиваю.

— Еще бы! — смеется Юля. — Я рада, что в тебе не ошиблась.

— М-м, и не разочаровалась еще?

— Никогда!

Улыбаюсь. Официант оставляет нас наедине. Я, подавшись вперед, целую Юльку в губы. Чмокаю разок. Другой. Срываю поцелуй за поцелуем. Совершенно забывая о том, что мы в ресторане и вокруг десятки любопытных глаз. С ней исчезает все моментально. Шум, мир, другие люди.

Наверное, я так и не смог бы оторваться от Даниловой, если бы не тактичное покашливание за спиной и знакомый голос:

— Титов? Вот так встреча!

Юлька