В зале совсем темно. Нет ни одного посетителя, нет персонала, только автоматы патинко мигают красными, синими и зелёными огоньками. Надо спрятаться, прежде чем его настигнет Кавабата, но, двигаясь по проходу, подросток чувствует, что подошвы его тонут, как это бывает на мокром песке у линии прибоя. Оглядываясь, он видит свои следы. Так его найдут, куда бы он ни спрятался. После каждого шага подростку надо нагнуться и, повернув корпус назад, рукой заровнять след. Кто же насыпал в зале песок? Наконец он добирается до туалетов, открывает двери дамской комнаты и видит сидящим на крышке унитаза того самого сотрудника, который его избил. Ишь, подлый Хаяси! Говорил, что перевёл этого типа в отделение фирмы в Мита, а он вон где прячется! Подросток вскидывается, чтобы выбежать вон, но сзади его кто-то душит за шею. Перед глазами мелькают жёлтые пятна, сознание покидает его. Он уже не колотит руками и ногами, он обмяк и лишился последних сил. Но вот хватка ослабевает. Воспользовавшись этим, подросток выворачивается и изо всех сил бьёт парня локтями в рёбра. Тот съёживается, прижимает обе руки к груди и громко стонет.

Подросток хватает его за ворот форменной одежды и бьёт головой о стену тесной туалетной кабины, пиная коленом под ложечку. Парень по-женски прикрывает обеими руками лицо и пятится назад, дверные петли не выдерживают, дверь падает. Когда парень отнимает ладони от лица, оказывается, что это Кёко. Лицо Кёко приставлено к телу работника патинко. Кёко протягивает руки к подростку, крепко держит его за локти и обнимает. Припав губами к его шее, она что-то шепчет. Он поднимает лицо, желая переспросить, что именно она сказала, и Кёко тоже поднимает лицо, с её едва разжатых губ слетает какой-то звук. Непонятно — вздох или смех… Губы её приоткрываются, точно зовут, и подросток прижимает к ним свои губы. Соприкасаются лишь их губы. Затем они проникают языками друг другу в рот, так что рты их становятся целиком заполнены, и каждый втягивает в себя язык другого, пока не перестаёт чувствовать свой собственный рот как что-то отдельное. Подросток отрывает губы, чтобы сделать вдох, и открывает глаза. Лишь на мгновение перед ним лицо Кёко, и она внимательно смотрит, на лице её не то улыбка, не то вопрос, однако тут же она превращается всё в того же сотрудника патинко, лицо его похоже на раздавленную бесовскую маску. Этот тип поднимает правую руку. Следует удар, и подросток плотно зажмуривает глаза. Сейчас его опять ударят, вот-вот уже ударят… Но, сколько он ни ожидает удара, кулак всё не опускается, и он боязливо открывает глаза — тот тип из патинко исчез.

Подросток разводит руки в стороны и взмахивает ими вверх-вниз, тело легко поднимается в воздух и парит. Он свободно может летать по проходу между игральными автоматами патинко, совсем как в научной фантастике. Подросток снуёт среди игральных автоматов, которые с невероятной скоростью мигают яркими огнями, перед глазами его вырастают обнажённые фигуры Коки и Тихиро. В руках у Коки младенец. Присмотревшись, подросток видит, что это не ребёнок, а собака, карликовая такса. Подросток не успевает даже моргнуть, как у него на глазах тело таксы разлагается и истаявшая в жижу плоть стекает каплями с рук Коки. Процесс разложения продолжается, кое-где становятся видны кости, оплывает морда, торчат голые зубы. Это конец, при такой степени разложения она уже не сможет жить — подросток боязливо приближается к превратившейся в скелет собаке. Только глаза собаки двигаются, они устремлены на подростка. Глаза чёрные, блестящие. Похожи на чьи-то другие глаза, но на чьи — не вспомнить. Эти глаза взывают к нему, они полны муки. Глаза живы. Если отнести собаку к ветеринару, то, может быть, её спасут. Подросток протягивает руки и прижимает к себе таксу, все десять пальцев увязают в собачьем хребте. Льёт дождь. Непонятно, он всё это время шёл под дождём или дождь начался только что? Вся улица залита водой, как будто он движется по руслу неглубокой реки. Сквозь пелену дождя навстречу приближаются огни автомобильных фар. Поскольку он прижимает к себе собаку, поднять руку и просигналить машине невозможно. Такси проносится мимо, обдав брызгами брюки, но неожиданно подросток застывает в ярких лучах, похожих на свет прожектора. Светящиеся струи дождя, похожие на острые иглы, с силой пронзают тело собаки, образуя множество мелких дырочек. Кожа и мясо сползают, и подросток видит розовое сердце, которое пульсирует под голыми рёбрами. В это мгновение изо рта подростка вырываются рыдания. Всё кончено, даже если отнести собаку в больницу и сделать укол, можно лишь облегчить ей смерть. Подростку хочется бросить пса и самому упасть тут же вниз лицом и заплакать, но он машинально продолжает идти дальше. «Умер, умер…» — без конца твердит подросток и сам уже не понимает, куда несут его ноги, однако не перестаёт переставлять их и двигаться вперёд. Всё в округе стихло, не слышно ни шума дождя, ни машин, и только беззвучно дует сильный ветер. Приближаются фары, виден и красный огонёк — такси свободно! Подросток выбегает на середину дороги.

При звуке тормозов он открывает глаза. Оказывается, подросток стоит перед дверью в комнату Коки. Опустив глаза, он видит, что у него на руках всё ещё лежит собака. Без единого звука дверь открывается, вся комната опутана какими-то нитями. Подросток делает шаг, и нить обвивается вокруг собачьей шеи. Он спешит освободить от неё собаку, но нить лишь врезается глубже и глубже. Собака покорно смотрит на подростка своими ясными, блестящими глазами. И как только подросток ловит этот взгляд, в котором нет муки, а лишь смирение и всепрощение, собачья голова со стуком падает и к ногам подростка катятся отдельно голова, отдельно туловище.

Вглядевшись сквозь паутину нитей в глубину комнаты, подросток видит, что нагие Коки и Тихиро собирают детскую кроватку. Он хочет им крикнуть, что ребёнка нет, есть собака, да и у той оторвалась голова. Но, как он ни силится, голос не идёт. После, совсем как в парке аттракционов на карусели «Чайные чашки», всё вокруг бежит, кружится, цвета и формы смешиваются и рассыпаются.

Когда головокружение и дрожь в ногах утихают, подросток возвращается в «Вегас». Стены и потолок в зале сокращаются и кровоточат, словно поражённый язвами желудок, всё в «Вегасе» окрашено в алый цвет крови. Хотя нет ни одного посетителя, все автоматы сами по себе работают в бешеном темпе, шарики так и выскакивают. Подросток пытается остановить этот поток, стуча по автоматам и меняя ящики, принимающие шарики, однако завалившие весь пол шарики катятся к прилавку, где в обмен на них можно получить приз. На каждом из шариков крошечное отражение лица подростка. Изо рта у него вырывается смешок и разрастается, превращаясь в хохот, он всё громче и мрачнее, и наконец эхо этого хохота грохочет по всему залу хором смеющихся голосов. «Победил, победил!» — пронзительно кричит подросток. Уголки широко растянутых губ треснули, вызывая боль, но закрыть рот он не в силах. «Победил, победил!» В потолке открывается дыра, и оттуда лавиной падают шарики. Подросток сгибается, прикрывая обеими руками голову. Он убежал бы, но по проходу катятся шарики, и, двинувшись им навстречу, можно споткнуться. По голове, по рукам, которыми он прикрывает голову, по спине и плечам пляшет боль, точно его забросали камнями. Со всех сторон несутся победные крики, а с потолка летят шарики, которые нарочно целят, чтобы попасть в подростка.