выдавал. Смешно подначивать! Версии не высасываются из пальца. Быстро они управились, кстати, в прокуратуре.

— Бритва, — сказал Кручинин. — Вопрос ясен.

Там, в туалетной, из раковины, из-под крана, открытого загодя, воды натекло по щиколотку. Но бритва упала на табурет, и оказалось, что отпечатки пальцев на ней Тамарины, других нет. А бритва ей принадлежала, никто из парикмахеров бритвой этой не пользовался, других отпечатков и быть не могло. Самоубийство.

— Примем к сведению, — сказал Бурлака.

В каждом уголовном деле наступает момент, когда сотрудник оперативной службы как бы складывает свои полномочия и отходит в сторону. Этот момент всегда был приятен Бурлаке: плоды взращены, пожинать будет следователь, на то и разделение труда. Какой-то порог остался позади, а впереди — новые. Что день грядущий нам готовит? Бурлака всегда с предвкушением особой приятности ждал этого момента, но нынче не ждал его почему-то, не желал. Рано было загадывать? Да не так уж и рано. Чтобы избежать подначек, он предусмотрительно помалкивал, однако же ощущение близости этого, нежеланного теперь, момента не покидало его. Он чувствовал: нужен один лишь шажок, в единственно верном направлении, с единственным шансом на удачу — и можно сдавать полномочия. Чем раньше это произойдет, тем выше будет цена инспектору Бурлаке, но он-то цены не завышал. По себестоимости. Хотите — берите. Канительное было дельце, а расставаться с ним не хотелось. Смех? — Да ладно, кури уж, — смилостивился Кручинин.

Они посидели молча, думая каждый о своем; Кручинин встал, порылся в сейфе, захлопнул его — чересчур уж стукнул дверцей, достал из стола папиросный коробок, где хранилась знаменитая хвоинка вместе с колесиком от электробритвы.

— Без надобности, — кивнул Бурлака на коробок.

— Это? — спросил Кручинин, разглядывая колесико. — Но смотри, какое стечение случайностей! Какая ложная цепочка! У потерпевшего в бритве не хватает той же детальки, что и у Подгородецкого. Подгородецкий находит ее, но слишком поздно. Жена уже принесла из парикмахерской обыкновенную опасную бритву. А если бы нашел раньше? Не принесла бы?

— На! — протянул руку Бурлака. — Погадай. Так и быть: отбей у меня хлеб.

— А это?

Это была знаменитая хвоинка.

— Да что в ней толку!

— Давай порассуждаем, — хмуро разглядывая ее, сказал Кручинин. — С бритвами вопрос ясен. А с этим… Откуда она все-таки взялась у него в кармане — иголка от сосны? Я из лесу вышел, был сильный мороз — это исключено.

— А почему?

— А потому что — в пиджачном кармане! — раздраженно ответил Кручинин. — Неужели ему понадобилось разгуливать по лесу в пиджаке? Подставь вместо леса парк, сквер, какой-нибудь подмосковный или сибирский город-спутник, где сосны — на улицах, суть не изменится.

Бурлака в эту хвоинку не верил. Не верил с самого начала. И даже когда совпало: елка у Подгородецких, — не выдвигал это совпадение на первый план. Совпадений может быть множество. Идет человек по сосновой рощице, пальто — нараспашку, срывает на ходу хвоинку, машинально сует в пиджачный карман. Да мало ли можно придумать вариантов! На ней, на хвоинке, компостера нет, не датирована, никто не знает, сколько она там пролежала.

— Свеженькая была, — повертел ее Кручинин в руках. — Сравни. А теперь — желтизна.

— Без воздуха! — хохотнул Бурлака. — Запри тебя в ящик, тоже небось пожелтеешь.

Кручинин поморщился, ничего не сказал. Еще посидели, помолчали, видно было в окне, как сдувало ветром снег с покатых крыш, гнулись серые проволочные тополи вдали, на бульваре, гнусная была погодка, а тут, в этой комнатушке, тепло, сиди себе, покуривай, рассуждай, работенка не пыльная, но ничего путного не высидишь, Кручинину — нежиться в тепле, Бурлаке — опять на мороз, на холод. Надо. Разделение труда.

Он поднялся было, но Кручинин его остановил:

— Погоди.

— Ну, что еще?

До того, видно, засушила мозги капитану эта морока, что в одиночку не мог уже сдвинуться с мертвой точки.

— Подобьем итог, — вывел на листе бумаги жирную единицу: пункт первый. — Бумажник? Надежды нету. Исключаем. — Двойку вывел: пункт второй. — Чемодан? Ничего нам не дает. Кроме «Курской правды». А в Курске тоже глухо.

В Курске, по данным областного управления, за последний месяц не было пропавших без вести, да и фотографии, посланные туда, ни на кого не навели.

Кручинин раскрыл пухлую папку, порылся в протоколах, из целой кипы вытащил один.

— Вернемся к исходной позиции, — подпер голову рукой. — Вспомним, что показала регистраторша той самой больницы. Это как раз по горячим следам, — заглянул он в протокол, — отсебятина исключена. Ты не отмахивайся, послушай. Неизвестная женщина, наводившая справки о потерпевшем, фамилии его не назвала, назвала приметы. Почему? Знала, что он — без документов? Или же не знала фамилии? По-моему, нужно танцевать отсюда. У потерпевшего и преступников связей никаких не было: случайное уличное знакомство. Мы уже об этом говорили. Теперь слушай дальше. Женщина заявляет, что раненого человека доставила «скорая помощь». А раненого доставили дружинники. Полагалось им звонить по ноль-три, но, так как фельдшер вытрезвителя сделал все, что нужно, они позвонили по ноль-два и сами отвезли раненого в ближайшую больницу. Решение было правильное, согласованное с райотделом и, как утверждает больничный врач, на тяжелый исход не повлияло. Но женщина, звонившая в больницу, об этом решении не знала, а все остальное, кроме фамилии, было известно ей доподлинно. Спрашивается…

— Спрашивается, — вставил Бурлака, — сколько лет племяннику отца той дочери, которая замужем за сыном регистраторши.

Кручинин кивнул:

— Примерно так. И еще: предполагая несчастный случай, как правило, наводят справки в милиции или в «скорой помощи». Но ни у нас, ни там звонков не было. Больше того: ни в одну больницу, за исключением этой, с таким вопросом не обращались. Вот официальное подтверждение, — порылся Кручинин в папке, вытащил. — Отсюда вывод: женщина звонила в больницу не наугад, и, значит, за потерпевшим следили, интересовались, чем дело кончится. И когда подоспела милицейская машина, кто-то из соучастников был в толпе. Кстати, это предположение фигурирует в показаниях Мосьякова. К чему я говорю? Преступник или преступники проживают в микрорайоне Энергетической. Вероятность очень большая. И следовательно, мы на верном пути. Но, кажется, слишком закоротили его.

А что? Вполне может быть. В окружности, предусмотренной планом оперативно-следственных мероприятий, все здания, все квартиры проверены, опрошено человек полтораста. Вон у Кручинина протоколов — целая папка. Вполне может быть: мала окружность, узок круг.

— Да, — сказал Бурлака, — Жанна Величко, видать, нас малость подвела. И это при том, что брали-то мы расстояние с запасом на страховку.

Схема, вычерченная Кручининым еще в декабре, была у него под рукой.

— Эксперта винить не будем, — сказал он сухо. — Тем более что