– Ничего, сейчас увидят! – с веселой угрозой в голосе пообещал Донгар. – Без местных нам все равно не обойтись – дороги не знаем, и олень сбежал! Я такое уже делал когда-то… Не тот я, что сейчас, а… Неважно, однако. – Он отмахнулся и, стянув торбоза, принялся зачем-то разматывать онучи. Глаза его снова до краев были налиты чернотой Ночи, только в глубине теперь плясали шальные алые искры. Перегнувшись через край колодца, Донгар начал полоскать в воде размотанный онуч. – Помнится мне, что мы, средние, для нижних жителей все одно что кули для нас – беду приносим, болезни вызываем. Ежели я в Нижней земле в колодце свой онуч подольше пополощу – вся вода в нем испортится да сгниет.

– Я тебе больше скажу, Донгар, – простонал Хакмар. – Если ты и в Средней земле свой вонючий онуч в колодец сунешь – массовая смертность гарантирована!

– Вы что ж делаете, плохие мальчишки, вы что ж безобразите! – прервал их дребезжащий старческий голос. – Зачем воду мутите, зачем…

– А этот почему нас видит? – шепотом спросил Хакмар.

– Он местный, нижний, шаман, ему положено, – продолжая полоскать грязную тряпку в воде, пробормотал Донгар.

– Быстро говорите, кто такие и откуда… – Дедок вдруг осекся и замолчал. – Э… да вы, кажись, того… Средние? Да как вы тут очутились? К нам со Средней земли уже тыщу Дней никто не захаживал! – Старик прищурился. – Донгар, это ты, что ли? Э-э, не дергайся так, пень старый, онуч свой поганый утопишь – как доставать будем?

– Я… Я не пень, я мальчик. А вы… вы знаете меня, дедушка? – действительно чуть не утопив онуч, потерянно охнул Донгар.

– Вот не было печали – так Черного Кайгала кули накачали! Опять вверх-вниз шастать принялся! – не отвечая на Донгарово бормотание, всплеснул руками дед. – Вытащи свою портянку из нашей воды и говори, чего надо!

Донгар шагнул к старику, прижимая к груди мокрую тряпку:

– К Хожиру надо, дедушка, быстро-быстро, а то помрет парень совсем! – кивая на Хакмара, жалостно попросил он. И тихо добавил: – И олень в жертву у нас сбег!

– Так-таки к самому Хожиру? – беззубо ухмыльнулся старик. – Ну, коли надо, что ж поделаешь – провожу. Только сперва с семьей попрощаюсь, ученику слово скажу – кузня Хожирова далече, долгонько идти придется.

Хакмар в ответ лишь застонал и скорчился, прижимая руки к кипящему и булькающему животу. Пути до Хожира он не выдержит!

– Бросай меня, Донгар, уходи, ты сделал, что мог! – прошептал он.

– На то и надеешься, старик? – вдруг сказал мальчишка-шаман, и голос его был – как льдина в Океане, непобедимая, страшная. – Что помрет товарищ мой и его душа-лили здесь, в Нижней земле, на полных правах останется, никакого от нее вреда не будет, а я уйду себе? Только вот что я тебе скажу – не поспеем к кузнецам, я из Среднего мира еще и тело его сюда приволоку! Погляжу, что с твоим стойбищем станется, ежели я в вашу землю его прикопаю!

Хакмару эта идея не очень понравилась, но влезать он не стал. Старик-нижний помолчал, жуя сухими губами, и тягостно вздохнул:

– А говорил – мальчик я, мальчик… Может, и мальчик – однако, Донгар Кайгал ты. Жди здесь, убийца проклятый! – бросил старик, поворачиваясь.

– Не убийца я вовсе, – уже обычным голосом, потерянно пробормотал Донгар. – Кого я когда убивал?

– Убийца, убийца, – не оборачиваясь, бросил старик. – А кого да когда – сам вспоминай. Чтоб ты наше стойбище в покое оставил, я тебе больше одной службы служить не обязан. – И он скрылся позади перевернутых чумов. Донгар в растерянности поглядел на Хакмара, видно, хотел спросить, да постеснялся тревожить едва живого приятеля.

Ну, а Хакмар рассказанную Чикыш байку про убийство предыдущим Донгаром друга, черного кузнеца, из-за голубоволосой ведьмы передавать ему точно не собирался!

Каменистая земля загрохотала, отзываясь мучительной дрожью, и из-за чумов выдвинулся… трехголовый мэнкв. И был этот мэнкв даже больше, чем другие! В его лапе, брыкая всеми копытами, болтался их жертвенный олень.

Проклятый старик, обманул!

– Беги, Донгар, беги! Мне все равно конец, хоть ты спасешься! – Отчаянным напряжением всех сил отрывая себя от земли, Хакмар цапнул за пояс – меча не было!

– Разбежался, однако, – хмуро буркнул Донгар, сжимая в кулаке бесполезный против мэнква камень. Ну как есть стойбищный.

Одним широким шагом мэнкв преодолел расстояние до мальчишек… и встал, тупо хлопая тремя парами круглых глаз. Из-за одной головы выглянул давешний старик и недоуменно поинтересовался:

– Вот уж точно говорят – тупые, как средние! Чего орете? Мэнква не видели?

– Видели, – губы у Хакмара тряслись. – Потому и орем.

– От радости, однако? – переспросил старик. – Ну коль видели, так лезьте тогда. Эй ты, подсади их! – подпрыгивая у великана на шее и колотя его по темечку здоровенной палкой, заорал старик.

Мэнкв шумно вздохнул, тяжело, как гора, опустился на колени… и протянул к мальчишкам лапу. Волоча за собой Хакмара, Донгар рванул в сторону.

– Ай-ой! Коль передумали к Хожиру ехать, так и скажите! – крикнул старик. – А нет, так садитесь, не то и впрямь не поспеем! – с тревогой поглядывая на Хакмара, проворчал он.

– На что садиться, дедушка, это же мэнкв! Он же нас сожрет! – в панике завопил Донгар.

– Как это – сожрет? – возмутился старик. – Кто ж ему даст? Мэнквам мяса и вовсе не дают – они ж от него дуреют! Ни дров потом на них не навозишь, ни верхом не поедешь.

– На мэнквах дрова возят – точно, все наоборот, – простонал Хакмар, обвисая на руках у товарища.

Донгар с тревогой поглядел в его пышущее жаром лицо и поволок на мэнквову ладонь. Они взлетели вверх – и гигантское чудовище бережно усадило мальчишек себе на свободные шеи.

– На, вокруг мэнквововой шеи обмотай и дружка своего привяжи, чтоб не свалился, – перебрасывая Донгару веревку, скомандовал старик. – Да затягивай потуже, не бойся, не задушишь! – Старик пошептал что-то мэнкву в ухо и громко скомандовал: – Поехали! – гулко треснул палкой по темечку.

Великан шагнул раз, второй… и, оставив стойбище далеко позади, побежал тяжелой трусцой, каждым скачком покрывая расстояние большее, чем три оленьих прыжка. Бегом они миновали каменистую равнину. Разбрызгивая вонючую вязкую жижу, доходящую мэнкву до колена, великан пронесся через болото и побежал по длинной просеке, тянувшейся через глухой железный лес.

У Хакмара отчаянно пекло в желудке. Жар начал подниматься выше – легкие горели, будто он не на мэнкве ехал, а сам с такой же скоростью мчался. Огонь охватил сердце, Хакмар чувствовал, как оно там спекается. Загустевшая черная кровь тяжелыми толчками билась в висках. Все медленнее и медленнее. Мальчишка повис на шее у мэнква, от падения его удерживала только предусмотрительно повязанная веревка.