И все равно ее убили.

Правда не помогла Кейт и ее группе. Правда не спасла Алиссу.

– Итан?

Спустя мгновение ужасающей, слепящей ясности он понял, что должен сделать.

Рискованно. Безумно…

– Итан, хрена ради!

Но другого выхода нет.

– Я сделал это, – сказал он.

– То есть?

Итан улыбнулся.

– Я видел узкий кружок.

– Вас отвели туда, где они собираются?

– Мне завязали глаза и отвели в лес. Мы взобрались на утес, в пещеру, которая находится на полпути к вершине горы.

– Вы можете самостоятельно найти то место?

– Думаю, да. На обратном пути мне глаза не завязывали.

– Я хочу, чтобы вы начертили карту.

– Конечно.

– Итак, что вы видели?

– Там было пятьдесят-шестьдесят человек.

– Включая вашу бывшую напарницу и ее мужа?

– О да. Кейт и Гарольд явно заправляли шоу.

– Вы опознали остальных?

– Опознал.

– Нам нужен полный список имен.

– С этим проблем не будет. Но вы должны кое-что узнать.

– Что?

– В начале прошлой ночи я ожидал увидеть безобидное собрание. Когда где-то существуют твердые правила, в человеческой натуре ловко их обходить. Идеальный пример – подпольные бары двадцатых годов. Но это собрание, эти люди… Они не были безобидными.

Пилчер и Пэм переглянулись, на их лицах было написано нескрываемое удивление. Алисса явно говорила им обратное.

– Если честно, я думал, что вы просто одержимы манией все контролировать, но вы были правы. Они активно набирают новых членов. И у них есть оружие.

– Оружие? Какое именно?

– В основном самодельное. Тесаки. Ножи. Биты. Я видел один-два пистолета. Они собирают неслабый арсенал.

– Чего они хотят?

– Послушайте, рядом со мной все очень нервничали.

– Могу себе представить.

– Но, судя по фактам, которые мне удалось собрать, они хотят взять всё под свой контроль. Перевернуть вверх дном весь город. Уж это-то было ясно. Они не рисковали бы жизнью, являясь на эти встречи, просто ради того, чтобы рассиживаться там и толковать о добрых старых временах, о том, что было до Заплутавших Сосен. Они знают, что находятся под наблюдением. Они знают, что существует ограда. Некоторые из них даже побывали на той стороне.

– Как?

– Пока не выяснил.

Итан обхватил кружку с кофе ладонями, чтобы погреть их о теплый фарфор.

– Буду откровенен. Собираясь туда, я был настроен скептически. Но у вас… у нас… Серьезная проблема.

– А что насчет Алиссы? – спросила Пэм.

– Ты спрашиваешь, убили ли ее они?

– Да.

– Что ж, никто не вышел и не признался, пока я там был. Ну а чего вы хотели? Послушайте, те люди сверхпараноидальны и боятся, что их раскроют. Они не знают точно, Дэвид, кто вы такой, но знают о существовании кого-то вроде вас. Они знают, что кто-то все контролирует. И они хотят остановить вас любой ценой. Они хотят войны. «Свобода или смерть» – и тому подобное дерьмо.

Вернулся Тим с серебряным подносом. Он поставил на стол тарелку со свежими фруктами – наверняка последними из садов.

– Яйца на хлебе из опары для вас, мистер Пилчер. Яйца бенедикт для вас, Пэм. Яичница-болтунья для вас, шериф.

Он заново налил всем кофе и ушел.

Пилчер откусил кусочек, мгновение внимательно смотрел на Бёрка, потом сказал:

– Вы же понимаете, Итан, что война между последними несколькими сотнями человеческих существ на планете – то, чего никак нельзя допустить.

– Конечно.

– И что бы вы предложили?

– Простите?

– Если бы вы были на моем месте, что бы вы сделали?

– Не знаю. Вообще-то у меня еще не было шанса над этим поразмыслить.

– Почему мне трудно в это поверить?.. А ты, Пэм?

– Ну что ж. Прежде всего я заставила бы нашего потрясного шерифа записать имена всех до единого людей, которых он видел прошлой ночью на том маленьком званом вечере. А потом попросила бы меня, – она показала на себя, – сколотить небольшую команду. Мы бы проехались через город – и за одну ночь исчезли бы все до единого подонки, значащиеся в этом списке.

Она улыбнулась.

– Хотя, если подумать… У меня месячные, может, поэтому я просто чувствую себя слегка кровожадной… Извините за невольный каламбур.

– Ты бы вернула их всех в консервацию? – спросил Пилчер.

– Или зверски прикончила. Я имею в виду… Сдается, они вроде как неисправимы, а?

– Скольких, вы сказали, там видели, Итан?

– Пятьдесят или шестьдесят человек.

– Я не могу принести в жертву столько своих людей. Назовите меня безнадежным оптимистом, но я полагаю, что в группе Кейт есть некий процент тех, кого можно было бы урезонить с помощью менее решительных средств, чем пытки и смерть.

Пилчер слегка посолил свое яйцо.

Откусил.

Посмотрел в прорубленное в скале окно.

Отсюда, с утеса, открывался ошеломляющий вид. В тысяче футов внизу на склоне горы простирался лес, уходя к самому городу.

Когда Пилчер снова повернулся к сидящим за столом, взгляд его стал другим – в нем появилась решительность.

– Итан, вас ждет интересная ночь, – сказал он.

– То есть?

– Вы организуете свой первый «красный день». Вернее, «красную ночь».

– Для кого?

– Почетными гостями будут Кейт и Гарольд Бэллинджер.

Пэм сияла.

– Какая блестящая идея, – сказала она. – Отруби голову змее, и змея сдохнет.

– Я знаю, Итан, что единственной «красной ночью», которую вы пережили, была ваша собственная, – сказал Пилчер, – но, полагаю, вы изучили руководство и знаете, что от вас требуется.

– Испытываешь сомнения насчет того, что придется наблюдать, как казнят твою бывшую зазнобу? – спросила Пэм.

– Твоя чуткость просто потрясает, – сказал Итан. – Напомни мне как-нибудь объяснить тебе, что такое сочувствие.

– Может, слова были подобраны неудачно, – сказал Пилчер, – но вопрос остается в силе. Ты в состоянии это сделать, Итан? И не пойми меня неправильно, не подумай, что я подразумеваю, будто в этом деле у тебя имеется выбор.

– Перспектива меня ужасает, – ответил Итан. – Если вы об этом спрашиваете. Я когда-то ее любил. Но после прошлой ночи я понимаю необходимость того, что должно произойти.