Я искоса посмотрела на Рене, который в очередной раз взял меня без надобности под локоток, и спросила негромко:

– Как твое имя? Полностью!

Он слегка удивленно поднял смоляную бровь и, сверкнув зеленым взглядом, ответил, словно погладил своим бархатным голосом:

– Тебе, наконец, стало интересно? Я рад! Мое имя Рене Жан Поль Морруа! Я француз, моя сладкая. Но уверен, ты уже догадалась.

Пока я мысленно проговаривала количество его имен и фамилию, он горячим искушающим взглядом изучал мое напряженное от раздумий лицо. Потом снова погладил голосом:

– Я смотрю, вчерашнее происшествие тебя не сильно напугало и, как мне кажется, даже не удивило! Ты знакома… с подобными нам?

Я похолодела, но все же нашла в себе силы деланно задрать брови и, прокашлявшись, хриплым голосом задать глупейший вопрос:

– А-а-а… Что вчера было?.. Мужчин иногда от ревности та-ак перекашивает… Моя подруга Джен регулярно напрашивается на подобные неприятности, когда ее очередной друг выясняет отношения с прежним. Ты бы видел, как их от ревности распирает!

Моим объяснением заинтересовались другие веры. С любопытством посматривали на меня и даже снисходительно усмехнулись. Вот только Арно с Полем напряженно переглянулись, явно в продолжение ночного разговора. Тем не менее Арно, вер с симпатичной родинкой над губой, вытерев пот с широкого лба, обаятельно улыбнувшись, предложил:

– Мисс Ирвинг, познакомьте меня со своей горячей подружкой. Клянусь, я смогу отвадить от нее всех ухажеров-неудачников! Она со мной точно не прогадает!

Скривившись как от зубной боли, я тихо выдавила:

– Вот в этом я как раз не сомневаюсь.

Рене напрягся, вцепившись темно-зеленым взглядом в улыбающиеся черные глаза Арно. У того вытянулось лицо и он тут же приотстал. С одной стороны, меня изумила собственная удовлетворительная реакция на бешеную собственническую Рене, с другой – я занервничала. Долго он со мной не будет вести себя по-джентльменски – перейдет к более близкому и глубокому общению. Мне стало горячо внизу живота, и в то же время грозила накрыть паника. Боже, пятнадцать лет страха и ночных кошмаров! Как же я устала все время бояться. Испытывать липкий, сметающий все мои разумные доводы страх близости, доверия. И все-таки я осмелилась продолжить тему:

– Сколько тебе лет, Рене?

Он внимательно осматривал окружающий нас лес и соперников, слушая меня. Усмехнулся и ответил:

– Семьсот тридцать семь! Веришь?

Вроде и пошутил, но, думаю, что сказал правду.

Сто процентов. Я сглотнула и, опустив голову, неопределенно пожала плечами, мол, оценила шутку:

– Угу, тридцать семь…

А сама пыталась упорядочить судорожно заметавшиеся мысли. Как я успела узнать от мамы и папы за шестнадцать лет, проведенных в семье и клане, такого возраста оборотни в Штатах редко встречались. В Америке оборотни появились из Старого Света и быстро расселились по новым территориям. Многие погибали во время дележа мест обитания и становления новых кланов. Поэтому в основном возраст американских веров во главе кланов достигает трехсот-четырехсот лет, и они по праву считаются самыми сильными и опытными. Как Дурси и его подруга. Мама рассказывала, у оборотней в этом возрасте только наступает расцвет сил, они становятся практически неуязвимыми, более сильными, опытными. Веру Рене Морруа из Франции больше семисот лет, значит, он сильнее, опытнее и умнее многих и в Старом, и в Новом Свете и гораздо опаснее для меня.

Мои рассуждения прервал Джинкс. Приблизился к нам и коротко сообщил:

– Похоже, у них неисчерпаемые людские ресурсы! За нами следуют несколько малочисленных отрядов, они очень быстро движутся. Уже на подходе! Очень торопятся, я чувствую.

Рене схватил меня за руку и побежал, то же самое сделали Жан и Жакру, опекающие Катерсонов. Мы летели, словно за нами неслась стая демонов. Когда я начала спотыкаться, Этель и Нильса уже несли на плечах, и вдруг мы выскочили к реке. Довольно широкой и стремительной, огибающей каменные глыбы. Я застопорилась на берегу, опасаясь прыгать в стремнину и вообще в воду. Катерсоны в ужасе вытаращились на быстрый темный поток, затем озирались вокруг, пока Нильс не пробормотал:

– Где лодка?

Арно пожал плечами и ответил, заходя в воду:

– Лодки нет, она, как вы помните, утонула! Нас выкинули с вертолета за несколько километров до поместья с грузом. Там негде приземлиться незамеченными. У ваших бывших хозяев и ракетные установки имеются, поэтому рисковать не стали. Пришлось пешком шлепать. Не волнуйтесь, через реку мы вас переправим в целости и сохранности, дальше всего пара километров хода и вуаля – удобная площадка для вертолета. Загрузимся – и домой. Крепитесь, люди, остался последний рывок!

Выслушав его, Катерсоны, взявшись за руки, полезли в воду, а я упиралась всеми конечностями и рвалась из рук Рене:

– Я не полезу в воду, понятно! Отпусти меня, животное, я не хочу никуда идти!

Рене не стал со мной бороться, под насмешки оборотней вскинул на плечо и понес в реку. Очень быстро нас увлекло течением, а плавала я из рук вон плохо и начала захлебываться. Рене, перехватив меня под грудью, прижал к себе и довольно умело и успешно преодолевал сильное течение. Пару раз нас приложило о камни, я с головой уходила под воду, но Рене удар принимал на себя и не выпускал меня из рук. Хватая ртом воздух с водой, отфыркиваясь и отплевываясь, я выныривала наружу, и он плыл дальше. В конце концов, я поплыла у него на спине, крепко вцепившись, а он, освободив руки, быстро и мощно греб к берегу.

Мокрая, усталая и под завязку заполненная водой, трясясь и клацая зубами, я выползла на берег и рухнула на горячие камни. Замерла, ощущая, как из тела уходит ледяной холод и расслабляются застывшие мышцы. Мои волосы спутанной массой закрыли лицо, но сил убрать их не было. Полежав в позе звезды пару минут, я вздрогнула, ощущая напряженную тишину, и подняла голову.

Катерсоны вылезли из воды гораздо дальше меня вниз по течению и тоже сидят, судорожно дыша и отогреваясь на солнце. Рядом с ними сохнут Жакру, Жан и Джинкс. Огляделась в поисках Рене – и замерла под его жутким, горящим, фанатичным взглядом собственника. Глаза самого насыщенного зеленого цвета быстро темнели, и в них появились знакомые золотые искры. Пухлые губы раздвинулись в яростном оскале, звериные клыки медленно выдвигались вперед. Его нос с таким остервенением втягивал воздух, что никаких сомнений в том, что у него пошла реакция на самку, не осталось. Он понял, кто я – свободная самка!

Внутри у меня в странном предвкушении заворочалась вторая – животная – половина. Я начала медленно отползать назад – и тут начались крупные проблемы. Натолкнувшись на ноги Поля, я, сглотнув от страха, уставилась в его голубые-голубые холодные глаза, блеснувшие торжеством. И едва не взвыла, увидев еще пятерых веров, тоже почуявших запах свободной самки. А вот их глаза загорелись охотничьим азартом. Охота к спариванию!