Она дала клятву забыть его — но теперь оказалось, что не в состоянии сдержать слово. Когда Ройал попытался отстраниться, Лили ему не позволила.

— После завтрашнего дня пути назад не будет. У нас последняя возможность быть вместе. Мне нужна эта ночь, Ройал. Мне нужен ты — в этот последний раз!

На секунду он застыл неподвижно. Он вел сражение, в котором не мог стать победителем, — сражение, которое он сам хотел проиграть. Она услышала его тихий стон, говоривший о том, что он сдается, — и в следующую секунду он подхватил ее на руки и унес из кухни в спальню, которая принадлежала Цайе.

Открыв ногой дверь, Ройал поставил Лили на пол. Раздевал он ее с лихорадочной поспешностью. Дернув концы ленты на вороте блузки из красного шелка, он спустил ткань с ее плеч и приник губами к соску. Пока длился этого поцелуй, его руки не останавливались, расстегивая ее шелковые юбки, стаскивая их вниз заодно с панталонами…

Ройал прервал поцелуй, чтобы Лили смогла переступить через упавшую на пол одежду и сбросить атласные туфельки. Тем временем он поспешно избавился от своей одежды: от черных высоких сапог, рубашки с широкими рукавами, бриджей… Вскоре он уже стоял перед ней полностью обнаженным, а она дивилась красоте его поджарой широкоплечей фигуры, мощным мышцам, бугрившимся на груди, и налившейся желанием плотью.

Жаркий взгляд Ройала скользнул по Лили.

— Если бы можно было, — сказал он, — я любил бы тебя каждую ночь всю оставшуюся жизнь.

А потом она снова оказалась у него в объятиях, и он поцеловал ее, властно и жадно.

Подхватив Лили на руки, Ройал отнес ее на кровать. Он ласкал ее грудь губами и языком, нежно прикусывал соски — и желание в них обоих все нарастало.

Ройал целовал и ласкал Лили, пока она не начала дрожать всем телом. Мощный оргазм прокатился по ней долгими, бесконечными волнами. Она ждала, что он войдет в нее, удовлетворит ту страсть, которую он, несомненно, испытывал. Вместо этого он лег рядом с ней и, приподняв ее, устроил на себе.

Проведя пальцем по ее щеке, он прошептал:

— Твоя очередь быть наверху, моя сладкая леди.

Ее сердце забилось быстрее. Сильное мужское тело под ней пробудило в ней новое желание. Ройал давал ей власть, позволяя делать все, что заблагорассудится!

Лили поцеловала его подтянутый живот, а потом наклонилась и осторожно прикоснулась языком к мужской плоти.

— Лили, совсем не обязательно…

Не договорив, Ройал застонал: она забрала его в рот и начала ласкать.

Ройал шумно выдохнул:

— Боже правый, Лили!

Все его тело содрогнулось, когда она обхватила его обеими руками, — и она ощутила пьянящее чувство собственной власти. А еще — любовь, такую глубокую и острую, что у нее на глаза навернулись слезы.

— Остановись, родная! — хрипло попросил Ройал. — Я хочу быть в тебе, а если ты продолжишь…

Лили ахнула, когда он решительно взял ее за талию и, приподняв над собой, опустил прямо на свой мощный жезл. Впервые она поняла, что он имел в виду, сказав: «Твоя очередь быть наверху, моя сладкая леди».

Ощущая все нарастающее возбуждение, она медленно опустилась по его плоти. Он пульсировал желанием — и она не останавливалась, пока он не заполнил ее целиком. Со сладкой дрожью она поднялась — и опустилась снова… поднялась и опустилась.

— Лили! — простонал Ройал.

Она ощущала, как напряжено все его сильное, безупречно красивое тело.

Жар растекался в ней, тонкими иголочками колол кожу. Его дыхание участилось. Она стала двигаться все быстрее, впуская его глубже, двигаясь все решительнее. Ее сердце отчаянно колотилось. Она начала задыхаться, в глубине тела зародилась сладкая дрожь. Лили ощутила, как Ройал напрягся, почувствовала его мощный оргазм — и тоже достигла вершины. Ослепительное наслаждение, глубокое и всеобъемлющее, затопило ее. Лили со стоном выкрикнула имя возлюбленного, ощущая одновременно радость, и печаль, и чувство невероятного удовлетворения. Долгие секунды она лежала на его широкой груди, не нарушая союза их тел. Она не моща бы сказать, как долго это было. Возможно, она даже задремала, потому что когда немного опомнилась, то почувствовала, как Ройал нежно разглаживает ее волосы. Она хотела сказать ему, что любит его, но эти слова так и остались невысказанными. У них вдвоем нет будущего.

Говорить такое нехорошо по отношению к Ройалу — и нечестно по отношению к ней самой.

Вместо этого, когда Ройал перевернул ее, чтобы оказаться сверху, вновь полный желания, она обняла его за шею и подхватила заданный им ритм. Отыскав его губы, она поцеловала его. Эта ночь принадлежала ей одной. За свои грехи она заплатит завтра.

Музыка вырывалась на улицу из внушительного кирпичного особняка Колфилдов. Золотистый свет лился из окон, и гости в элегантных туалетах стекались к парадным дверям дома, когда большая черная карета с герцогским гербом, запряженная четырьмя подобранными по масти серыми конями — остатки былой роскоши, сохранившиеся с тех времен, когда покойный герцог еще не лишился всего состояния, — остановилась у подъезда.

Ройал огромным усилием воли взял себя в руки. Начиная с этого вечера он перестанет быть хозяином своей жизни. Женитьба была той обязанностью, которую он взял на себя, — ценой, которую он согласился заплатить. Он сделает то, чего от него требуют: женится на Джослин Колфилд и получит в свое распоряжение ее приданое. В свою очередь, она станет герцогиней Брэнсфорд. Она родит ему наследников, и ему придется как-то строить их совместную жизнь.

И не важно, что он любит другую женщину. В мире, в котором он живет, брак не имеет никакого отношения к любви.

Ройал напряженно выпрямился, почувствовав, как карета останавливается.

— Похоже, мы приехали, — прозвучал из глубины кареты тихий голос тети Агаты.

— Похоже на то, — сухо согласился Рул, сидевший рядом с ней.

Дверцу кареты распахнул лакей в голубой ливрее и белом парике, после чего застыл на месте, ожидая, чтобы они вышли.

Ройал легко сошел на землю и, повернувшись, помог спуститься тете Агате. Подав ей руку, он медленно повел ее по расстеленному на ступеньках ковру к украшенным вычурной резьбой и покрытым белой краской дверям.

Колфилды встречали гостей в холле. Черно-белый мраморный пол сверкал как новый.

— Очень приятно вас видеть, ваша светлость, — проговорила Матильда Колфилд. Ее глаза горели торжеством, которое она даже не пыталась скрывать. Она улыбнулась его тетке: — И вас также, леди Тэвисток.

Хотя трудно было поверить в то, что Джослин унаследовала свою редкую красоту от матери, некоторое сходство с Матильдой было заметно в красивых дугах их бровей, густых каштановых волосах и идеальной форме губах.

— Добро пожаловать в Мидоубрук! — тепло приветствовал Ройала Генри Колфилд.