— Ты сегодня рано поднялась, Эйла, — тихо сказала она, чтобы не потревожить спящих. Подойдя к ним, она приветливо потрепала Волка по загривку.

— Я обычно так и встаю… если только предыдущим вечером не бывает пиршества с питьем крепких напитков, — насмешливо улыбнувшись, ответила Эйла таким же тихим голосом.

— Да уж, Ларамар делает крепкое пойло, но людям оно, похоже, правится, — заметила Мартона. — Я смотрю, ты уже развела огонь. Обычно я сгребаю на ночь угли в кучу, чтобы утром легче было разжечь костер, но вчера поленилась, ведь ты показала нам, как быстро получается огонь с огненными камнями. А что ты готовишь?

— Утренний чай, — сказала Эйла. — Я также люблю делать утренний бодрящий чай для Джондалара. Хочешь, сделаю и для тебя?

— Когда вода согреется, мне нужно заварить травяной сбор, его велела мне пить по утрам Зеландони, — сказала Мартона, начиная убирать остатки вчерашнего позднего ужина. — Джондалар говорил мне, что ты обычно готовишь ему утренний чай. Вчера он решился сам приготовить для тебя утренний чай. Он сказал, что ты всегда приносишь ему по утрам горячий чай, а на сей раз, он хочет сделать тебе приятное. Я предложила ему сделать мятный настой, поскольку его приятно пить даже холодным, а ты, наверное, еще долго проспишь.

— Я подумала, что его, возможно, приготовил Джондалар. Но не ты ли оставила мне миску с водой? — спросила Эйла. Мартона с улыбкой кивнула.

Эйла взяла изогнутые деревянные щипцы, используемые для захвата кухонных камней, вытащила из костра раскаленный камень и опустила его в плотно сплетенную чайную корзину с водой. Над поверхностью с шипением поднялся пар, и появилось несколько первых пузырьков. Заменяя остывшие камни раскаленными, Эйла постепенно вскипятила воду. Тогда женщины заварили свои индивидуальные лекарства. Хотя у стены в общем помещении были расстелены спальные меха, а низкий стол сдвинут к входу, вокруг него на подушках еще вполне могли разместиться две женщины и со всеми удобствами выпить за компанию свои горячие напитки.

— Я ждала возможности поговорить с тобой, Эйла, — мягко сказала Мартона. — Я частенько думала, найдет ли Джондалар когда-нибудь женщину, сможет ли он полюбить. — Она едва не сказала "еще раз", но сдержалась. — У него всегда было много друзей, он легко сходится с людьми, но свои настоящие чувства хранил при себе, и мало людей знали его хорошо. Тонолан ближе всего сошелся с ним. Я понимала, что когда-нибудь он найдет себе пару, но не знала, осмелится ли он когда-нибудь полюбить. Теперь я вижу, что осмелился. — Она улыбнулась Эйле.

— Да, действительно, он часто прячет свои чувства. Я едва не соединилась с другим мужчиной, прежде чем поняла это. Я любила Джондалара, но думала, что он разлюбил меня, — сказала Эйла.

— По-моему, тут уж не может быть никаких сомнений. Совершенно очевидно, что он любит тебя, и я рада, что ему посчастливилось встретиться с тобой. — Мартона сделала глоток чая. — Позавчера я просто гордилась тобой, Эйла. Нужно иметь смелость, чтобы так отважно выйти к людям после выходки Мароны… Ты ведь знаешь, что они с Джондаларом поговаривали о помолвке?

— Да, он говорил мне.

— Я тогда, конечно, не возражала, но, признаюсь, меня порадовало, что они расстались. Она привлекательная женщина, и все считали, что она отлично подходит ему, но я придерживалась иного мнения, — сказала Мартона.

Эйла надеялась, что сейчас Мартона объяснит ей причину. Но она молча пила чай.

— Мне бы хотелось подарить тебе более приличную одежду, чем «подарок» Мароны, — сказала пожилая женщина, допив чай и поставив чашку на стол.

— Ты уже подарила мне украшение, — сказала Эйла, — ожерелье матери Даланара.

Улыбнувшись, Мартона встала и, зайдя ненадолго в свою спальню, вернулась с перекинутым через руку нарядом. Она развернула его, чтобы показать Эйле. Это была длинная туника светлого, спокойного оттенка, очень похожего на побледневшую после долгой зимы траву, украшенная бусами и ракушками, расшитая цветными нитями и отделанная длинной кожаной бахромой. Внимательно присмотревшись, Эйла обнаружила, что туника сплетена из тонких веревочек или нитей какого-то волокнистого материала, подобным способом обычно плели корзины, но структура этого материала была гораздо плотнее. Как же можно было умудриться сделать такое плотное переплетение? Оно напоминало плетение циновки, покрывающей низкий стол, только еще плотнее.

— Я никогда не видела ничего подобного, — сказала Эйла. — Что это за материал? Из чего она сделана?

— Я сама сделала его; сплела на специальной раме, — сказала Мартона. — Ты знаешь растение под названием «лен»? Высокие тонкие травы с голубыми цветочками?

— Да, мне знакомо такое название, по-моему, Джондалар показывал мне растение, которое вы называете льном, — сказала Эйла. — Оно помогает от тяжелых болезней на коже, от нарывов, открытых ран и сыпи, даже во рту.

— Тебе приходилось делать из него веревки? — спросила Мартона.

— Возможно, я не помню, но мне понятно, как это делается. Он же имеет длинные волокна.

— Именно из них я сплела этот материал.

— Я знала полезные свойства льна, но не догадывалась, что из него можно делать такие красивые вещи.

— Мне подумалось, что ты сможешь надеть эту тунику на ваш Брачный ритуал. Скоро мы отправимся на Летний Сход, в следующее полнолуние, а ты говорила, что у тебя нет наряда для особого случая, — сказала Мартона.

— О, Мартона, ты очень добра ко мне, — сказала Эйла, — но у меня уже есть наряд для Брачного ритуала. Неззи сшила его для меня, и я обещала ей, что надену его. Я надеюсь, ты не станешь возражать. Я пронесла его с собой по всем дорогам, с тех самых пор, как мы ушли с Летнего Схода Мамутои в прошлом году. Он сшит в стиле Мамутои, и во время Брачного ритуала они традиционно носят его особым образом.

— Разумеется, Эйла, я считаю, что лучше тебе одеться в Брачный наряд Мамутои. Я просто не знала, что у тебя что-то заготовлено, и сомневалась, успеем ли мы сшить что-то подходящее до выхода. Но пожалуйста, все равно прими от меня этот подарок, — добавила Мартона, с улыбкой вручая ей тунику. Эйле показалось, что Мартона вздохнула с облегчением. — Возможно, будут и другие случаи, когда тебе захочется надеть что-то нарядное.

— Спасибо! Она такая красивая! — сказала Эйла, поднимая и вновь разглядывая тунику, потом она приложила ее к себе, чтобы убедиться, подойдет ли ей этот наряд. — Должно быть, требуется много времени, чтобы создать такую красоту.

— Да, но я люблю этим заниматься. Я придумала такое плетение много лет назад. Вилломар помог мне соорудить специальную раму вместе с Тоноланом, еще до его ухода. Большинство людей осваивают какое-то ремесло. Мы часто обмениваем сделанные вещи или дарим их. Я немного старовата и сейчас меньше занимаюсь шитьем, поскольку уже не вижу так хорошо, как в молодости, особенно трудно мне делать тонкую работу.

— Я же собиралась показать тебе сегодня нитяную иглу! — вскакивая, сказала Эйла. — По-моему, она может помочь в шитье тем, у кого ослабло зрение. Сейчас достану ее. — Она прошла к дорожным сумкам, чтобы достать швейный набор, и заметила еще один особый сверток. Улыбнувшись, она захватила его к столу. — Хочешь взглянуть на мой Брачный наряд, Мартона?