взгляд я узнаю из миллиона. Эту пустоту. Когда понимаешь, что человека больше нет здесь. Ни с чем не перепутать. Как безжизненное стекло. Удивительно, ведь из того же стекла делают и глаза куклам, но они не выглядят так пугающе и ужасно. А тут...

Я подошел, большим и указательным пальцем дотронулся до холодных век старика, закрывая их.

Обернулся, на столе лежала полная пластинка валидола, не вскрытая. Так аккуратно, что наводило на дурацкие мысли. И этот налитый до половины стакан, расплёсканной воды нигде не было видно. Не будет же человек, когда ему плохо просто смотреть на него.

Должно быть, сердце начало беспокоить с вечера. Почувствовал укол вины – вчера он один работал, я ему не помог, вот сердце и не выдержало. Почему же ты не вызвал скорую, не позвонил мне или просто не выпил эти чертовы таблетки?!

Я понимал почему.

И словно в насмешку, подтверждая правильность моих догадок, музыка из рекламы какого-то фильма заиграла громче, привлекая к себе внимание.

«Мы навсегда останемся вместе, даже после смерти».

Вздрогнул.

Так ли это?! Я никогда этого не узнаю. Набрал номер скорой, сообщил о произошедшем и принялся их ждать.

Вышел на порог. Закурил, сел на ступеньки. Было больно терять близкого тебе человека, за эти годы он стал родным, вроде второго отца, с ним я проводил много времени.

Где-то у соседей завыла собака. К покойнику. Так всегда говорила мать. Видимо и правда чуют.

Ушел, все же, шельмец, к своей Томочке.

Сильно зажмурился, сдерживая подступающие слезы.

Было немного обидно, что в последнее время я стал его реже навещать, мало виделись. С приходом Даши в мою жизнь, многое изменилось. И как бы я не сопротивлялся, общение с ней меня радовало, делало вновь счастливым.

Сидя здесь на пороге дома умершего друга, понимаешь как мало человеку надо для счастья. Простого, обычного жизненного. Все познается в сравнении.

Я прекрасно понимал Егорыча и сам ни раз представлял, что меня не станет. В голову тут же пришел образ – Даша стоит, вся в черном, плачущая, наверняка, же она будет по мне горевать. Рядом с рыдающей матерью. Нет, не хотелось видеть их обеих грустными, обе настрадались вдоволь, даже Даша за столь короткую жизнь. Эта юная девушка пережила не простые события и смогла двигаться дальше.

Из размышлений меня вывел звук подъезжающий скорой помощи. Автомобиль припарковался у ворот, в которые зашла женщина в синей форме с медицинским чемоданчиком в руках.

Констатировали смерть, Егорыча увезли, а я остался посередине комнаты, расстроенный и опустошенный. Нужно же что-то делать, заняться похоронами.

Глава 32

РОДИОН

Месяц выдался тяжелый. Я не находил себе места. На работе все валилось из рук, но и уйти в отпуск или взять несколько выходных, помимо тех трех дней, что брал на организацию похорон, тоже не хотел. Работа была единственным моим антидепрессантом. Раньше. Я погружался в нее с головой, засиживался часто допоздна, хоть чем-то заглушал проникающие во все щели дурные мысли.

Казалось, что этот клубок невозможно распутать. Я должен был хоронить жену, и сейчас знать как это все делается. А вместо этого лежал в больнице. И все что я мог – это злиться на себя, что даже не проводил Олесю в последний путь. И сейчас, занимаясь организацией похорон для Ильи Егорыча, мне было гадко еще сильнее.

Я злился на Дашу, не уверен, что на нее, просто она в тот момент была рядом.

Она очень сильно помогала, а вечером оставалась у меня. Ненавидел в себе две противоположности. До произошедшего думал, что отпустил немного прошлое, что готов принять подарок от судьбы, хоть его и не заслужил. И вот снова смерть близкого человека бередит душу, выпуская притаившихся демонов на свободу. Они нашептывали мне, чтобы я прогнал Дашу, отправил ее домой, там ей будет лучше без меня, а мне без нее.

А вторая часть меня говорила, что не надо искать причины, что я сам их выдумал, чтобы снова отдалиться. Хватит! Неужели ты не чувствуешь, что я люблю ее и, если твои демон не в состоянии ее тоже полюбить, то ему лучше заткнуться и самому проваливать ко всем чертям. Не докатиться бы с такими "диалогами" до шизофрении.

Обнял Дашу крепче, вдохнул ее аромат и уснул. А приснился мне Егорыч, который говорил «Не дури!», обнимал женщину, которую я видел только на фотографии, и качал укоризненно пальцем, грозя всеми карами, если я упущу свою любовь.

Я принял для себя, что люблю Дашу, что она мне очень важна, но я не говорил ей этого. Для женщины важно слышать подобное. Олеся часто спрашивала «ты меня любишь?». Я отвечал «Угу, люблю-люблю, конечно или просто да». Я действительно любил жену, но, наверно, не ценил. Не ценил в той мере, в которой нужно было, воспринимал как должное. Все мы так делаем, не зря же появилась поговорка про «потерявши плачем». С Дашей все по-другому.

Она весь месяц оставалась у меня, готовила ужин, принимала ванну, мы засыпали вместе, терпела мою угрюмость - мог за весь вечер не проронить ни слова. Близости между нами не было, когда приходили те самые "демоны" и говорили, что это знак, что не умри дед, то у нас все бы уже было. Вспоминал как тем утром я хотел ее, когда дарил цветы и видел как блестели ее глаза. А раз так случилось, то и не стоит продолжать, не на это ли указывают свыше? Но когда Даша засыпала у меня на груди, тихо сопела в район шеи, я четко понимал, что не на это, не для этого встретил ее.

Сегодняшним вечером мне захотелось купить ей мороженное, хотя на дворе стоял уже ноябрь.

Я накинулся на нее как изголодавшийся путник. Если бы Даша сказала "нет", я бы остановился. Но она не сказала, а во мне все дрожало резонансом, желая разорваться на мелкие части, если я не получу желаемое. Даже не помню, когда так в последний раз хотел женщину. Да, с Дашей всегда все иначе.

Зашел, она удивилась мороженному, положила его холодильник, откладывая на потом. А когда она закрыла его дверцу, в несколько шагов преодолел разделяющее нас расстояние, и оказался позади нее. Мы замерли, в груди все клокотало, и единственное, что могло это немного успокоить – Даша. Касаюсь носом ее шеи, волосы, завязанные в пучок, открывали прекрасный простор для действий. Она пахла летним днем, как тогда