— Ага, значит, Медро — действительно хороший боец?

— Солнцем клянусь! Еще в Доме мальчишек он выглядел как борзая среди домашних псов, ну, воины так говорили. Но он, понимаешь, не такой грубый, как они. Он легко очаровывает тех, кого хочет использовать, и через них заставляет подчиняться остальных воинов. Его все боятся. Он одним словом может порушить репутацию человека и настроить кого угодно против кого угодно. Конечно, он колдовством действует! Однажды... — Эйвлин замолчала, вглядываясь в пустое пространство на дороге впереди.

— Так что «однажды»? — спросил я, еще ничего не понимая.

— Рис… — с ужасом прошептала она.

Я посмотрел вперед. Ничего там не было. Только пустая дорога, освещенная заходящим солнцем. Может, она забыла что-нибудь там, где мы спали?

— Что случилось?

— Случилось? Разве ты не видишь? — ее неподвижный взгляд был устремлен на дорогу. Голова запрокинута. Я видел, как подрагивает ее горло.

Я всмотрелся. Ничего там не было! Но рука Эйвлин дрожала, а пони, прижав уши, беспокойно танцевал на месте.

— Да нет там ничего! — рявкнул я. — Давай, едем!

Эйвлин тихо заплакала и вместе с пони попятилась по дороге.

— Тень, — прошептала она. — Там тень на дороге.

— Ничего там нет! Солнце садится. Вот и тени!

— Нет! Там тень. Зеленой землей клянусь! — Она развернула пони. Животное фыркнуло и попробовало было встать на дыбы, но я перехватил поводья. — Рис! Смотри! И сзади тоже!

— Там ничего нет, — пытался я уговорить ее, но она не слушала. — Это демон! Моя хозяйка послала его! Он уже близко! Рис, помоги мне!

— Это же просто тень! — Я схватил ее за плечи. — Она тебя пугает?

Эйвлин внезапно обняла меня за шею и прижалась лицом к плечу.

— Не подпускай их ко мне! Ай! — Она так стиснула руки, что у меня перехватило дыхание. А потом вдруг застыла на секунду и принялась кричать. Я схватил ее за руки. Она пыталась вырваться. Глаза ее жутко смотрели в никуда, а по лицу можно было сказать, что это женщина в последней стадии лихорадки. Пони громко заржал, встал на дыбы и выпучил глаза. Я отпустил Эйвлин и одной рукой попытался схватить поводья, но промахнулся, и животное помчалось вниз по дороге. Эйвлин так и осталась у меня на руках. Она продолжала вопить. В углах рта выступила пена.

О Боже! Я тоже заорал.

— Эйвлин, Эйвлин, послушай меня! — Куда там! Она отпихивала меня изо всех сил, потом ударила свободной рукой. Мне казалось, что мы барахтаемся в каком-то черном облаке. Опять закружилась голова, как тогда, когда я смотрел в глаза леди Моргаузы. Эйвлин пиналась и царапалась, то и дело издавая короткие совершенно нечеловеческие вопли. Они пугал меня еще больше.

— Эйвлин! — Нет. До нее уже ничего не доходило. И тогда меня охватил гнев. Никакая Моргауза не имела права делать такое с моей женщиной! И вообще никто ни на земле, ни на Небесах не имел на это прав. Это мое дело. Я ухватил Эйвлин за руку и потащил ее к ближайшей канаве на обочине. Там оставалась небольшая лужа после весенних дождей. Эйвлин упиралась. Я сделал подсечку и уронил ее на землю. И сам рухнул рядом. Зачерпнул воды и вылил ее на голову девушки.

— Эйвлин! — крикнул я, — крещаю тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа. А твоя Моргауза пусть отправляется в ад!

Эйвлин вскрикнула каким-то странным высоким голосом, задела меня рукой по голове и мир вокруг сразу окрасился в багровые тона. Пришлось ее отпустить. Она тут же поползла от меня, но, похоже, совершенно не соображала куда. Над краем канавы она приподнялась, еще раз вскрикнула, рухнула лицом в воду, да так и осталась лежать.

Я перекатился к ней поближе, перевернул ее на правый бок, чтобы не захлебнулась. Глаза ее закатились и остекленели. Меня тошнило от ужаса. По-моему, я рыдал.

И все же я нашел в себе силы приподнять ее, устроить у себя на коленях и взять лицо обеими руками. А потом беззвучно взмолился что было мочи.

— Господи, не дай ей умереть! — и так много-много раз. Я осторожно прижал пальцы к горлу под челюстью. Кожа Эйвлин на ощупь была холодной и влажной. Целую вечность не происходило ничего, а потом… потом я ощутил слабый толчок крови! Один, еще один! Я закрыл глаза, чувствуя, как ее жизнь медленно пульсирует, то замирая, то пробуждаясь вновь. Хвала Господу! Она жива. Пока жива.

Э-э, так не пойдет. Она ведь может и умереть в любую минуту. Надо найти сухое место, и чтобы тепло, и чтобы люди, и еда хоть какая-нибудь. Так. Пони, стало быть, умчался на запад. Это хорошо. На восток — это обратно к Деганнви, к родному стойлу. Только вряд ли он ускакал далеко. Пони — звери общительные, они тянутся к хозяевам.

Я кое-как взвалил безвольное тело Эйвлин на плечо, словно мешок с мукой. Вот ведь, вроде не толстая, а тяжелая. А еще она была мокрой и скользкой от грязи. Да и я тоже. Лишь бы пони не усвистал далеко. Выбрался на дорогу.

Я не сделал и сотни шагов, а ноги уже стали подламываться. В голове опять принялся долбить молот. Нет, далеко я не уйду. Проклятый Медро, или кто там был за дверью! Но я все равно шел и молился, чтобы Господь дал мне сил.

Мне повезло. Вскоре я наткнулся на пони. Он стоял посреди дороги, прижав уши и сотрясаясь от крупной дрожи. Завидев меня, пони шарахнулся, но не убежал. Я положил Эйвлин на дорогу и пошел к пони. Он отбежал, кося на меня испуганным глазом. Я подался к нему и чуть не упал. Зверь опять отскочил в сторону. А я стоял и держался за свою многострадальную голову. Надо успокоиться. Животным тоже страшно. Я протянул руку и начал уговаривать его ласковым голосом. В конце концов, пони позволил взять себя за уздечку и погладить по шее. Уши уже не прижимал. Я подвел его к Эйвлин, и взвалил тело ему на спину. Волосы девушки выбились из-под заколки и облепили лицо. Я в меру сил и разумения поправил