— Кем подписана наградная грамота?

Обычно такие документы подписывались им.

— Революционным советом, товарищ Фархад, — произнес сановник в полупоклоне. — От имени джебрайского народа.

При упоминании о Революционном совете Хомутов прищурился и спросил:

— А чем еще занимается Революционный совет? Надеюсь, не только наградами?

Вопрос о функциях этого органа джебрайской революции был как-то задан ему самому лектором на политзанятиях в посольстве. Хомутов тогда имел бледный вид, и теперь вопрос чуть ли не сам собой сорвался с языка. Он смотрел на сановника с усмешкой, а тот неожиданно побагровел и стал ловить ртом воздух. Хомутов смахнул усмешку с лица, хотел сказать что-то, но промолчал. Он чувствовал досаду — то ли на себя, то ли на надутого молчуна-сановника. В конце концов он резко поднялся со своего места и вышел из зала, увлекая за собой Хусеми и многочисленную охрану.

Абдул раздобыл пикап, в каких обычно развозят товар по лавчонкам. Гранатомет и гранаты завалили пустыми картонными коробками, и только пистолет Абдул спрятал в кабине — на всякий случай.

На площадь отправились под вечер. Абдул развернул машину у знакомой лавки, сдал назад. Площадь была пустынной — никто не решался пересекать ее в то время, когда из дворца выезжал президентский кортеж и проще простого схлопотать дубинкой от молодчика из службы безопасности.

Из лавки высунулся хозяин, замахал руками:

— Не ставь машину здесь!

— Я товар привез, не видишь разве? — буркнул Абдул, пряча лицо. Он пошел вдоль борта машины, слыша, как Амира в кабине разбрасывает в стороны коробки, высвобождая оружие. Поравнявшись с лавочником, взглянул на него, поймав настороженное выражение, вмиг сменившееся страхом. Дольше тянуть нельзя было, и Абдул, рванув из-под одежды пистолет, втолкнул хозяина в его заведение и спросил с ожесточенной сосредоточенностью:

— Что? Узнал?

Он еще не услышал ответа, когда заметил, что они не одни в лавке — у прилавка стоял покупатель, испуганно таращась на происходящее. Абдул ударом свалил торговца на колени и прорычал покупателю, направив на него пистолет:

— На пол! Живей!

Он чувствовал, что время уходит. Расчет был на то, что они мгновенно закроются в лавке, но, кроме хозяина, здесь был посторонний, и еще могли зайти в любую минуту, и тогда все сорвется, им вдвоем не справиться. От этой мысли Абдул засуетился, выдернул из кармана наручники, один браслет защелкнул на руке торговца, второй — на запястье трясущегося от страха покупателя. Злобно рявкнул на них и бросился к дверям. Амира уже выглядывала из пикапа, Абдул метнул взгляд на площадь — никого не было. Тогда он махнул:

— Давай!

Амира подала ему гранатомет, завернутый в синий ватный халат, захлопнула дверцы. Когда они заперли дверь лавки, хозяин с покупателем по-прежнему неподвижно лежали на полу.

— Дочка твоя где? — спросил Абдул хозяина. — Где она, тебя спрашиваю?

— Она погибла тогда, — прошептал хозяин, и лицо его сморщилось, словно лежалое яблоко. — Осколок…

Амира взглянула на Абдула.

— Здесь оставайся, — велел он и с гранатометом направился к лестнице, ведущей на второй этаж.

Вот и окно, из которого он стрелял прошлый раз, Абдул провел ладонью по раме и вдруг стремительно присел, словно опасаясь, что в сумерках его могут увидеть с улицы. На площадь выкатились джипы, перекрывая выезды. Абдул спустился вниз, Амира встретила его вопросительным взглядом.

— В оба смотри! — начал было Абдул, но тут за витриной мелькнула тень и кто-то требовательно заколотил в дверь.

— Это служба безопасности, — подал голос хозяин.

— Откуда ты знаешь? — мгновенно спросил Абдул.

— Они теперь дежурят в моей лавке, когда президент покидает дворец.

Абдул рванул автомат из рук Амиры.

— Их обычно двое, — сказал торговец.

— Молчать! — рявкнул Абдул.

Он понял уже, что все пропало, но все еще отказывался верить. С улицы заглядывали в окно. Абдул вскинул автомат и выпустил длинную очередь. Со звоном посыпались стекла.

— Амира! Бегом во вторую комнату! — скомандовал Абдул. — Рви стену!

С площади лавку уже обстреливали. У них оставалось несколько секунд на то, чтобы попытаться уйти. Глухо громыхнула граната — и вдруг стало так тихо, что Абдул даже испугался в первый миг, пока не понял, что почти оглох от взрывной волны. Он бросился было в дымящийся дверной проем, но с полдороги вернулся, двумя короткими очередями прикончил заложников, выпустил остаток обоймы в сторону окна, и только после этого выскочил через в пролом в стене наружу. Здесь уже ждала Амира, как-то странно приседая при звуках выстрелов, которых он сам не слышал. Махнув рукой: «Бежим!», он бросился к забору, через который перебирался в прошлый раз. Автомат он бросил, потому что с оружием на улице их схватили бы мигом, и теперь мчался, увлекая за собой Амиру.

Девушка беспрестанно оглядывалась, но за ними никто не гнался, выстрелы не приближались, а значит погони все еще не было.

— Куда мы бежим? — задыхаясь, крикнула Амира, но Абдул показал на уши и потряс головой — ничего не слышу.

Улочка была узкая и тихая, дома прятались за высокими оградами, здесь наверняка можно было укрыться, и едва Амира об этом подумала, как Абдул резко свернул к неприметной железной калитке, забарабанил в нее, а тем временем из-за угла показался автомобиль и направился в их сторону, слепя фарами. Амира щурилась, пытаясь определить, что за машина, но калитка вдруг распахнулась, Абдул втащил девушку за ограду, и за их спинами щелкнул замок.

— Что случилось? — спросил мужской голос с сильным иностранным акцентом.

Абдул не слышал вопроса и повторял раз за разом:

— Все сорвалось! Мне нужен мистер Вуд! Мистер Джереми Вуд!

— Следуйте за мной, — сказал мужчина.

Он повернулся, и в отсвете далекого фонаря Амира увидела европейское лицо, окаймленное русой бородкой.

Хомутов впервые за это время отправился на загородную президентскую виллу, расположенную в горах близ живописного ущелья. Не удивительно, что он никогда не слышал о ней прежде, будучи служащим посольства. И когда в один из дней Хусеми напомнил, что впереди праздничный день, вся страна отдыхает, и осведомился, куда бы хотел отправиться товарищ президент, Хомутов пожал плечами и сказал не слишком уверенно:

— Куда-нибудь за пределы столицы.

Он устал от жизни в этом дворце, кажущемся на первый взгляд пустынным. За многочисленными дверями здесь скрывались люди, много людей, все они прятались от его глаз, он же ощущал на себе их настороженные взгляды, когда проходил длинными дворцовыми переходами, поднимался с этажа на этаж. От этого хотелось удрать, расслабиться, дать себе волю, и Хусеми все устроил как нельзя лучше.