– Вероятно, меркурианцы не сохранили традиции, а возродили, – заметил Нетико. – Причем ненамеренно. Среда обитания и обстановка располагают, без взаимовыручки и обязательной участливости друг ко другу не выживешь. У древних германцев, скандинавов и славян на Земле, да, впрочем, и у любых других народов в эпоху родоплеменного строя, это считалось не просто нормой, а святой обязанностью. Обитатели Меркуриума по неясным пока причинам скатились по цивилизационной лестнице на самые нижние ступени, позабыв информационно-космическое общество Земли, постиндустриальную и капиталистическую формации, даже феодализм у них в зачаточном состоянии. Если, конечно, считать простецов аналогом феодально-зависимого класса. А это в корне неверно, они – биологически зависимый класс.

– Будешь продолжать говорить в подобной стилистике, я рассержусь. Надоело выслушивать непонятную заумь!

– Сердись сколько угодно, положения это не изменит.

Зигвальд обнаружился в трапезной – его мягкий басок я услышал издалека, с лестницы. Повелитель Берлоги распекал, давал указания и беззлобно ругался. Как оказалось, жертвами господского гнева были трое простецов, один из них – Гунтрамн, тот самый рыжебородый здоровяк, выполнявший поутру обязанности «сержанта» при моей персоне. Простецкий диалект, на котором говорил Жучок, я понимал с пятого на десятое, но судя по всему речь шла о делах хозяйственных: как восстановить сгоревшую дотла надвратную башенку, где именно и какие деревья рубить, из каких окрестных деревень привлечь к работам мужиков, кого поставить вечером и ночью на стражу…

– Входи, рад видеть живым и здравствующим, – Зигвальд турнул простецов и повернулся ко мне. Улыбнулся широко. – Голоден? По глазам вижу, голоден! Эй, там!..

Я не отрываясь смотрел на его правую руку. На Жучке были только шаровары в складках с обмотками по голеням и короткая рубаха с отрезанными рукавами. Повязка исчезла, изуродованное предплечье выглядело не особо хорошо, но… Розовая, будто после недавнего ожога, очень нежная плоть еще не заместившаяся настоящей кожей, покрывала сросшиеся кости, напрочь оторванный большой палец на ладони вновь начал формироваться – маленький стручок, размером сантиметра полтора. Внешне Зигвальд вполне здоров! Немыслимо!

– Ни одной раны, – Жучок, наклонив по-птичьи голову, в упор глядел на меня. – Даже не поцарапался… Уложил десяток тварей, и хоть бы что! Испепелил Анимафага! Провались она эта башня, другую отстроим, но такой добычей не всякий может похвастаться!

Из восторженно-сбивчивых речений Зигвальда я начал понимать, что он усматривает в происшедшем некий знак свыше. Символ мистического порядка. Выйти из такой передряги, ровно библейские пророки из пещи огненной, это, знаете ли, не шуточки – это благословение! Слова «повезло» или понятия «благоприятное стечение обстоятельств» для Зигвальда не существовало, человек, привыкший видеть скрытые знамения во всем, начиная от просыпавшейся соли до необычного расположения камней возле дороги («колдовской круг»), незамедлительно расценил мою удачу как сверхъестественную. Никакого взаимодействия скрытых факторов, одно только веление судьбы, а через нее Господа Бога или «иных» – я с первого дня знакомства начал подозревать Жучка в латентном язычестве, убежденным монотеизмом тут и не пахло…

Попутно выяснилось, что Теодегизил, скорее всего поправится – не умер утром, значит, обязательно выкарабкается, но отлеживаться придется долго, не меньше полной седмицы. Нетико, услышав это, пробурчал что-то неразборчивое, видимо, не желая противоречить хозяину. По его (равно как и моему) мнению, человек, которому переломали почти все ребра и повредили легкое, без помощи квалифицированных хирургов, работающих в условиях современной операционной, управляемой искусственным разумом, выжить не в состоянии. Вспомним о возможных инфекциях и заражении, отсутствии на Меркуриуме антибиотиков и поймем, что шансы у Теодегизила нулевые.

– Это покажется невероятным, но они регенерируют, – прошептал Нетико, когда Зигвальд отвлекся на короткий разговор с полной розовощекой простицей, доставившей тяжелое блюдо со снедью. – Видел его руку? Никаких инъекций РНК, коррекции функциональных параметров тканей, трансплантации мышц и кожи или нанотехнической инженерии… Естественная регенерация, самовосстановление, протекающее с колоссальной быстротой. Ничего понять не могу!

– Что говорит не-живой? – поинтересовался Зигвальд, взглянув на ПМК.

– Интересуется, почему у тебя отрастает новый палец, – просто ответил я.

– А, чепуха, – Жучок опустился на лавку и жестом пригласил меня. – Бывало и хуже. Шрам останется на несколько лет, но со временем исчезнет. Этим свойством обладают лишь благородные, со времен исхода с Земли. В отличие от простецов, мы редко болеем, а раны заживают быстро.

– Насколько я знаю, жившие на Земле люди больше походили на простецов, – сказал я. – Разве на Меркуриуме не сохранилось никакой памяти о древних временах? До Катастрофы?

– Первое поколение считало, что вся прежняя история была только подготовкой к моменту преображения человечества, случившемуся после того, как Землю уничтожила Тьма, явившаяся из глубин космоса.

Я с унынием понял, что добиться от Зигвальда разумных объяснений и на этот раз не получится.

Известные события, приведшие к Катастрофе, интерпретируются им с мифологической точки зрения. Какая, к дьяволу, «Тьма»? Прохождение через Солнечную систему нейтронной звезды, Эвакуация и гибель более чем девяноста процентов населения планеты безусловно может расцениваться религиозно-озабоченными людьми как исполнение предсказаний из Откровения Иоанна Богослова, но древний евангелист предрекал всеобщий крах и появление абсолютно нового Универсума, Вселенной духа, а не плоти, идеального мира под управлением самого Творца!

«Преображение человечества», так вроде бы сказал Зигвальд? Что он имеет в виду? Я плохо знаком с духовной литературой, но в колледже нам рассказывали о концепции христианства и я запомнил, что термин «преображение» был тесно связан с Апокалипсисом…

Как выглядит история Катастрофы с нашей точки зрения? В кратком изложении: сначала приходит известие о нейтронной звезде, в течение двух лет с Земли вывозят несколько сот миллионов человек. Потом Солнечную систему закрывают для полетов, вводится тотальная блокада. Эвакуированные поселяются на Афродите в системе Сириуса. Позже, когда «Птолемей» нашел выход на третий-четвертый уровни Лабиринта сингулярности, мы начали создавать постоянные колонии в окрестных мирах, обитаемый радиус расширился на полторы тысячи световых лет. Теперь посмотрим на Катастрофу с другой стороны: небольшая часть выживших каким-то немыслимым способом проникла в сверхдальние коридоры Лабиринта и очутилась на другом краю Галактики, причем люди обрели новые исключительные способности, резко увеличили срок жизни, однако вместо дальнейшего развития общества и уникального цивилизационного скачка в их среде наблюдается сплошной упадок и антиэволюция… Нестыковок и противоречий столько, что разобраться в этой головоломке я не надеюсь даже с помощью Нетико.

Наскоро перекусили. Зигвальд скупо ворчал насчет разорений, причиненных тварями, – сейчас он больше напоминал огорченного напрасными потерями владельца фермы, чем доблестного паладина, призванного бороться со сказочными чудовищами, досаждающими трудовому пейзанству и похищающими невинных девиц. Мне кажется, таковым «паладином» он и не был никогда, противостояние с нечистью и монстрами здесь было привычной частью жизни. Вполне естественно, что, как всякому рачительному хозяину, Зигвальду было досадно видеть разрушения в собственном доме и знать о том, что значительная часть его подданных погибла. Для малонаселенной Берлоги, целых двадцать восемь убитых – большая потеря, почти четверть от общего числа жителей. С учетом наших с Нетико соображений, касающихся схемы воспроизводства простецов, восполнить популяцию клонов удастся только в следующем цикле, который неизвестно когда наступит. А если они никакие не клоны, тогда как?..