Мне пришлось прижаться к аристократу потеснее, чтобы не упасть. Блондин вдруг нежно погладил меня по голой спине горячей рукой.

По коже побежали мурашки.

– Давно мечтал прогуляться с тобой по саду... Показать тебе беседки. Ты должна быть очень интересной... гм... собеседницей. Такой дикой, своевольной, не то что эти рафинированные красотки. Которые даже в пос... в беседке знают правила поведения!

– Что ты говоришь,– пролепетала я, чувствуя, как предательски слабеют колени.

– Пойдем я покажу тебе! – прошептал Блондин мне на ухо, не прекращая меня ласкать.

Я почувствовала, как краснею. Почему в этой жизни ничего нельзя получить просто так? Почему стоит только немного расслабиться, получить удовольствие от танца, как тут же приходится за это платить?

Лим осторожно пробрался рукой под платье. Я стояла, словно соляной столб, чувствуя, как меня кидает то в жар, то в холод.

– Я ведь не твой некромант,– мурлыкал он.– Я молча в стороне слюнки глотать не буду. Я тебе покажу, что значит настоящий мужчина!

Он слегка наклонился и поцеловал меня в губы.

Поцелуй был приятным. Я даже поймала себя на том, что начала ему отвечать...

Пляц! Пощечина оставила на лице Блондина красное пятно. Он отшатнулся, широко раскрыв глаза. Он попробовал перехватить мою руку, но я оказалась быстрее. Пляц! Когда это я успела повернуть кольца камнями внутрь? Кроме красного пятна по щеке наглеца протянулись две глубокие царапины.

– Ах ты дрянь! – прошипел Лим, хватая меня за руки.– Ты еще пожалеешь!

Вокруг нас танцующие пары остановились и с интересом стали наблюдать за происходящим.

– Это все, на что ты способен? – насмешливо спросила я, хотя больше всего мне хотелось заплакать.– Угрожать девушке?

Лим медленно провел рукой по щеке, стирая кровь. Посмотрел на руку и сказал:

– Ты еще пожалеешь.

– Нет, это ты еще пожалеешь! – закричала я, стараясь избавиться от ощущения, что я грязная.– Если ты хоть раз позволишь себе прикоснуться ко мне, то... то...

– Напустишь своего дружка? – криво ухмыльнулся Лим.

– Не напущу! Я разберусь с тобой сама. И ты узнаешь, что женская месть – самая ужасная! – сказала я с уверенностью, которой на самом деле не ощущала.

– Ах ты!..– Лим размахнулся, но его руку перехватил Отто.

– Только попробуй! – сказал он.

За спиной моего друга стояли, заложив большие пальцы рук за широкие пояса, четыре гнома солидной комплекции. Они настороженно смотрели на Блондина, и было понятно, что за своих они готовы устроить драку.

– Вы еще пожалеете! – последний раз сказал Лим, развернулся и ушел.

– Что уставились? – сказал самый толстый гном публике.– Танцуйте давайте.

Зрители торопливо отвернулись.

– Пойдем,– ласково сказал Отто, обнимая меня за спину. Я молча кивнула.

Мы вышли в сад, и я отпустилась на скамейку. Как всегда после нервного напряжения, было чувство, что из меня высосали все силы.

Я прерывисто вздохнула, но полугном резко скомандовал:

– Стоп! – и протянул мне чистый носовой платок.– К глазам приложи, а то всю косметику размоет. А теперь плачь.

– Что не поделили-то? – спросил он чуть позже.

– Он предложил мне... в общем, неприличное предложение сделал. И поцеловал.– Под неярким светом огонька я поправляла косметику.

– Давай я его убью,– предложил друг, поглаживая рукоять ритуальной секиры.

– Не надо. Ну его.

– Как скажешь, конечно. Но...

– Лучше Ирге этого не говорить,– закончили мы хором.

– Откуда ты взялся во время ссоры? – спросила я.

Полугном помог мне встать, и мы пошли в сторону бальной залы.

– Да мы в соседней комнате были,– сказал Отто.– Там двери открыты. Смотрю, толпа собралась. Все, думаю, это ты скандалишь. И побежал разнимать.

– А что, если толпа, так сразу я виновата? – возмутилась я.

– Я был не прав? – спросил друг.

Я вздохнула. Крыть было нечем.

– Кстати, Отто, тут такое дело... Блондин хочет монополизировать поставки спиртного в Чистяково и округу. И предлагает нам сотрудничать.

Выслушав меня, Отто подергал себя за бороду и вдруг улыбнулся:

– Не умеет он вести деловые переговоры. Не получилось так, решил тебя соблазнить, да? А ты у нас крепкий орешек!

Мне была приятна его похвала, но я спросила:

– Так что делать будем?

– Продолжать заниматься тем, чем занимались,– ответил Отто.– Если Блондин думал прийти на все готовенькое, он не к тем людям обратился. Вот еще, под его крыло! Мы сами себе хозяева. Только осторожнее надо быть.

Остаток бала прошел без приключений. Вокруг Лима щебетали три девушки, а он изображал из себя смертельно раненного. На нас с Отто он принципиально не смотрел, что меня лично вполне устраивало.

Мы спускались по ступенькам дома собраний вчетвером – я с Отто и Трохим с Лидией. Я шла осторожно и медленно. Несмотря на то что я почти распустила шнуровку на платье, оно было тесным. На обеде после бала я постаралась съесть как можно больше. Во-первых, это было бесплатно. Во-вторых, там подавались такие деликатесы, что я даже боялась спросить, что это, подглядывая за тем, как едят это нечто соседи.

– Ии-к,– какой-то деликатес не ужился в желудке с другим и попросился наружу. Силой воли я загнала его назад.

– Жадность – это плохо,– прокомментировал Отто.

Я боялась лишний раз открыть рот, поэтому молча погрозила ему кулаком, оглядываясь в поисках извозчика.

– Давайте пройдемся, погуляем! – пропищала Лидия.– Пупсик, ты согласен?

«Пупсик» поморщился.

– Давайте,– неожиданно поддержал Лидию полугном.

– Я не с вами,– сказала я.

– Ты как раз с нами. Тебе надо подвигаться. А то еда не переварится, и будешь всю ночь мучиться.

Деликатесы снова взыграли в желудке. Пришлось согласиться.

Мы медленно шли по ночному городу. Я молча переваривала пищу, Отто что-то подсчитывал на пальцах, «Пупсик» Трохим делал вид, что слушает Лидию, которая что-то возбужденно рассказывала.

– А теперь мы прогуляемся по кладбищу! – донеслось до меня.

– По какому еще кладбищу? – спросил Трохим.

– Вот, да мы же к нему подошли. Варрагинское кладбище. Я вам покажу склеп, там мой прадедушка похоронен. Он был великим человеком!

– Я не хочу на кладбище,– сказала я.

– Да что ты! Боишься? – засмеялась Лидия.– Оно охраняется, папа говорил.