– Туда нельзя.

– Боже, ну а как же мне быть?

Парень неожиданно смягчился. Красивая молодая женщина вызывала у него сочувствие.

– Попробуйте поискать в больницах, – посоветовал он.

– В больницах?… Да-да… – растерянно отозвалась она. – В больницах…

Ирина развернулась и услышала вой сирены. Последняя «скорая», включив мигалку, задним ходом сдавала с пятачка на дорогу.

– Постойте! – воскликнула Ирина и побежала к машине.

Водитель не слышал и не видел ее, он продирался сквозь толпу, не сводя глаз с зеркал заднего вида. Люди помогали машине, они расступались, освобождая проезд, а какой-то парень махал рукой, показывая водителю, что можно беспрепятственно двигаться назад.

– Подождите!

Ирина не знала, куда отвозили пострадавших. Она хотела спросить у бригады «скорой», рванулась вперед и, запутавшись в полах плаща, упала на лестнице.

В другой день никто бы не обратил внимания на упавшую женщину, но сегодня все было по-другому. Ее подхватили под руки и помогли подняться, однако «скорая» уже успела уехать.

«Где мне его искать? Как? В каких больницах?»

Ирина стояла посреди пятачка, совершенно растерянная. Она не знала, что ей делать.

Первая услужливая мысль: «Позвони Константинову». Ирина потянулась в сумочку за телефоном, но на полпути отдернула руку.

В самом деле, чего это он? Скрывается от нее, что ли? Бегает? Ну и сколько можно ему названивать?

Она вспомнила сюжет, показанный по телевидению, и подумала, что вторая мысль гораздо удачнее первой. Да, пожалуй, она так и сделает. Если еще не поздно.

Ирина наскоро отряхнула плащ и поспешила на автобусную станцию.

Назимов записывал очередной комментарий. Главная мысль этого сюжета: «Все пострадавшие успешно эвакуированы. По всей видимости, в тоннеле никого больше не осталось. Как сообщили нам представители МЧС… и т. д.».

Он машинально наговаривал заготовленный текст перед объективом, но при этом думал совершенно о другом.

«Не все успеют выйти», – сказал водитель Маева. Не все…

Судя по тому, с какой поспешностью была проведена эвакуация, события принимали самый дурной оборот.

«Наверное, сейчас там, внизу, люди делают что-то…» – Назимов и сам не знал что: этого водитель Маева не объяснил. Но сомневаться не приходилось – что-то очень серьезное и эффективное, чтобы остановить воду.

– Как только мы узнаем об этом подробнее, сразу выйдем на связь со студией, – сказал он последнюю фразу.

Назимов натянуто улыбнулся: репортаж закончен. Красная лампочка на камере погасла.

– Фу-у-у! – Он ослабил галстук и отдал микрофон звукооператору.

Тот стал сматывать провод на локоть.

– Мы все сделали правильно? – спросил Назимов оператора.

Оператор сложил большой и указательный пальцы в колечко.

– Конечно. Все о’кей! Ты молодец!

– Как ты думаешь, все успели выйти?

Оператор пожал плечами, давая понять, что он не знает… или не думает об этом. Однако скорее для приличия спросил:

– А что тебе сказали в МЧС?

– Говорят, все.

– Значит, так оно и есть. Назимов хмыкнул.

– Если бы…

Внезапно он почувствовал, как кто-то взял его за плечо.

Назимов обернулся. Перед ним стояла молодая красивая женщина. Она терла грязную ладошку. Назимов опустил глаза и увидел пятно на ее светлом плаще.

Женщина перехватила его взгляд и пренебрежительно отмахнулась: мол, это такая мелочь, которой не стоит придавать никакого значения.

– Вы можете мне помочь? – спросила она.

– Вам? – Назимов приосанился. – Почту за честь. Что случилось?

– Видите ли, моя дочь… – она сделала паузу; очень короткую, почти незаметную, но от Назимова это не ускользнуло, – и мой муж пропали. Возможно, они ехали именно в этом поезде… – женщина выделила слово «этом». Назимов кивнул: мол, понимаю, о чем идет речь.

– Я очень волнуюсь и не знаю, как мне их найти. Вы…

Алексей улыбнулся женщине и потрепал ее по руке.

– Конечно. Работаем, ребята! – сказал он своей бригаде.

Оператор скептически хмыкнул, но Назимов не обратил на это внимания.

– Как его зовут? – спросил он у женщины.

– Кого?

– Как «кого»? Вашего мужа!

Женщина какое-то время стояла, словно до нее никак не мог дойти смысл вопроса.

– Его зовут… Его зовут Гарин. Андрей Дмитриевич Гарин.

Ирина не думала, что с ней это произойдет: внезапно к горлу подкатил какой-то комок, и глаза защипало, будто она резала лук.

Случилось странное, чему она не могла найти подходящего объяснения. Гарин, конечно, оставался Гариным – со всеми своими недостатками. Но сейчас она особенно остро ощутила то, над чем раньше почти не задумывалась. А как она будет жить дальше? Без него?

Точнее, она об этом думала, и даже часто думала. И всякий раз приходила к выводу, что легко без него обойдется. Но только сегодня она смогла прочувствовать это, и чувства оказались несколько отличными от мыслей.

Она шмыгнула носом и проглотила комок.

– Скажите… скажите ему, чтобы он обязательно мне позвонил, – зашептала Ирина. Она ничего не понимала в телевидении, поэтому не знала, записывают их или нет, можно говорить громко или лучше шепотом. – Скажите, что я жду его звонка! Скажите ему!!!

Глаза щипало все сильнее и сильнее. Она посмотрела на небо и промокнула веки платочком.

– Сейчас вы сами все скажете, – мягко, но уверенно произнес Назимов, взял Ирину за руку и поставил рядом с собой в кадр.

– Добрый день! Мы снова в эфире. Мы ведем наш репортаж от станции метро «Тушинская», где сегодня произошла страшная катастрофа. Многое еще остается невыясненным, многое неизвестно. Мы, наш телеканал, наша съемочная группа, хотим внести свой посильный вклад в оказание помощи всем пострадавшим в этой трагедии. Пользуясь возможностями телевидения, я хочу спросить: друзья, кто из вас знает, где находится Андрей Дмитриевич Гарин? Он вместе с дочерью ехал в этом поезде. Жена не может его найти и очень волнуется. Пожалуйста, все, кто знает о местонахождении Андрея Дмитриевича Гарина, скажите ему, что его ждет жена. Пусть он позвонит ей.

Ирина стояла и слушала, как этот молодой человек с пышным начесом, скрывающим раннюю лысину, говорит о ней в третьем лице. Говорит так, словно вообще не о ней, а о ком-то другом.

Она забеспокоилась. Ее вдруг охватил страх оттого, что никто не услышит слов репортера, а услышав, не обратит на них внимания. Она почувствовала, что упускает последние секунды.