– Людей найду. А как? Опять с Олегом затевать дискуссии? У него помощь выпрашивать, это как у Черчилля Второй фронт…

– Ты все подготовь, а мы с ним сами разберемся.

Обсудили еще ряд практических моментов, Новиков передал приветы друзьям и подругам. Потом микрофон взял Шульгин.

– Привет, Леша. Ты сейчас с Олегом свяжись и доложи, что мы здесь круто влипли и нуждаемся в экстренной помощи. На нас вправду ЧК охоту затеяло. Мы сами их трогать не собираемся, честно, но если до нас доберутся, поневоле такую мясорубку устроим, куда там Румате в Арканаре.

– Понимаю. Попробую, но заранее знаю, что он ответит. Пусть, скажет, сматываются, пока не поздно, я их туда не посылал.

– Точно, так он и скажет. А ты ему от моего имени передай – по достоверным данным, большевики заминировали Кремль, мосты и много чего еще. И непременно их рванут. Число жертв можешь посчитать сам. На переговоры они идти не собираются, так что пусть товарищ Левашов или прямо переходит на их сторону и принимает на себя ответственность за все, что случится, или включает канал, чтобы перебросить нам подкрепление. Не сделает – начнем сами, как майор Вихрь. А он за нас с Андреем свечку поставит, и на том спасибо. Вот так вот!

– Давай я тебя с ним через мою станцию свяжу – и сам уговаривай.

– Меня нет. Я с тобой говорил, убегая по крышам от чекистов, непрерывно отстреливаясь. Ты сам слышал свист пуль и мое хриплое дыхание. Следующий сеанс связи после полуночи. Так что адью. И девушкам мой поклон. Ну, бывай.

– Ты думаешь, на него это подействует? – спросил Новиков, когда связь прекратилась.

– Не обязательно. Но теперь он все время будет терзаться, что лучше: остаться при своих принципах или всю жизнь корить себя, если он сохранит нейтралитет, а нас по сей причине угрохают.

– Тонко, хоть и жестоко, потому что нас могут угрохать и так и так.

– Не более жестоко, чем мы обошлись с чекистом.

Новиков прищурил глаза:

– А в чем жестокость? Нормальная работа. Чем этот агент лучше остальных? Если для пользы революции они чужих жизней вообще не считают, отчего мы должны переживать, что заставили Вадима своего кончить? Багрицкий писал: «Если нужно предать – предай, если нужно убить – убей!»

– Да бог с ним. Интересно, как он со своим начальством разбирается? Мозги мы им залепили крепко, хотелось бы знать, какой будет следующий ход?

– Покрутим варианты. В любом случае они сообразят, что цель наша – не мосты взрывать. Предполагаю, что к завтрему они какую-нибудь хитрую, на их взгляд, операцию придумают. Вот и давай подготовимся…

Вадим сделал все так, как потребовали от него эти странные «полковники». Шульгин напрасно беспокоился – стреляя в голову сексота, чекист не испытал угрызений совести. Здесь прав оказался Новиков. Раз требовали интересы дела, то что значит жизнь одного человека? А здесь информация оказалась настолько неожиданной и важной, что стоила жизни дюжины мелких агентов.

Оказавшись на улице, он, не оглядываясь, быстрым, но не производящим впечатления торопливого шагом прошел несколько переулков в сторону Покровского бульвара и только там остановился, чтобы перевести дух.

Сел на скамейку перед воротами проходного двора, вытер рукавом вспотевший лоб и лишь теперь словно заново увидел окружающий мир. С наслаждением вдохнул пахнущий дождем и мокрой палой листвой воздух.

Честно сказать, он почти не надеялся уйти живым, особенно когда первый полковник затеял свою дьявольскую игру.

За три года работы ему приходилось разрабатывать и лично проводить не одну операцию по внедрению в контрреволюционные организации, но ни разу он не встречался с подобным противником.

Не кривя перед самим собой душой, он признавал, что первый раунд проиграл вчистую. Не потому, что не достигнута цель – тут как раз формально все в порядке. Контакт состоялся, задание Агранова он выполнил – убедился, что в Москву действительно проникла группа врангелевских разведчиков, обеспечена возможность их дальнейшей разработки. Дело в другом – нет ни малейшего намека на цель их появления. Для фронтовой разведки, диверсий, даже организации восстания силами уцелевшего белого подполья присутствие в городе как минимум двух специалистов высочайшего класса просто не нужно. Каждый из них мог бы быть не меньше, как начальником всей белой контрразведки. А их двое сразу! Персоны такого ранга лично через фронт не ходят. Тем более когда их победа почти неизбежна.

С любой мыслимой в подобной ситуации задачей прекрасно справился бы и тот симпатичный подполковник, и даже, наверное, громила Мизгирь.

Вадим потер пальцами виски. От пережитого и от того, что пришлось смешать коньяк с самогоном, еще и без закуски, у него разболелась голова.

Перед тем, как идти докладывать Якову Сауловичу, неплохо бы выспаться. И выпить крепкого чаю. Благо, до конспиративной квартиры на Трубной рукой подать.

Услышав за домами дребезжание трамвайного звонка, он вскочил и напрямик, через двор, выбежал к остановке «Аннушки».

Как раз в то время, когда объекты их интереса чаевничали в гостях, Вадим закончил свой доклад Агранову.

Внимательно выслушав и не задав ни одного вопроса по ходу рассказа, начСПО задумался, откинувшись на спинку стула и скрестив на груди руки. Сообщение агента его более чем встревожило. Хоть и был уже Агранов признанным специалистом, заслужившим авторитет у самого Дзержинского, но оценивал свои силы здраво.

Одно дело, создав гигантскую сеть агентуры – осведомителей и доносчиков, при малейшем намеке на крамолу хватать подозреваемых сотнями и потом просеивать их сквозь мелкое сито, исходя не столько из доказанных фактов, сколько из теоретической возможности и классовой принадлежности, и совсем другое – вот в этих конкретных обстоятельствах выяснить цели и задачи противника. Вадиму он верил и понимал, что с подобным ЧК еще не сталкивалась. Самые сложные из проведенных операций отнюдь не требовали тонкой интеллектуальной игры. Скорее беспринципности и беспощадности. А вот здесь… Да если еще совместить имеющиеся факты с туманными пророчествами профессора Удолина.

– Арестовывать их, ты считаешь, бесполезно? – спросил Агранов, проверяя свои предварительные построения.

– Нет, это как раз было бы крайне полезно, но невозможно. Уверен, что их там просто больше нет. Несколько боевиков, может, и осталось, для отвода глаз, но и тех без большой стрельбы не взять. – Вадим улыбнулся бледно. – Головорезы на подбор, особенно, который Мизгирь. Говорил, что в контрразведке работал, и я ему сразу поверил. Законченный садист.

– И что же это за странное сочетание – аристократ, чуть ли не профессор философии – и дюжина головорезов?

– Вы забыли про второго полковника и еще того, подполковника или капитана. Вылитый флигель-адъютант.

– Допустим, что так. Значит, трое непонятных людей. А остальные – просто исполнители. Но чего?