урод уже пару недель сидел в подвале на Лубянке и вспоминал все новые и новые подробности своего бизнеса, прямо аргентинская Шахерезада, прекрасно понимающая, что рано или поздно он станет ненужным, и после этого его тихо удавят безжалостные русские. Через криминальные каналы Махеро на данный момент прогнали сотни тысяч рублей золотом, и в СССР уже пошли первые партии грузов. Под управлением специалистов ФСБ было проведено несколько рейдерских захватов небольших промышленных предприятий, в основном имеющих отношение к переработке полезных ископаемых в Аргентине и Боливии. Правда, тут эта отрасль не сильно была развита, и в регионе в основном в этом направлении паслись американские корпорации, с которыми уже начались проблемы. Пиндосы, считающие все чуть ли не своей собственностью, пытались возмущаться, но у коммунистов огромный опыт в организации забастовок, и в Аргентине появилось какое-то движение то ли индейцев, то ли метисов, то ли инков за свободу и социальное равенство. На предприятиях, которые стали активно мешать деятельности советской разведки, начались проблемы в виде взрывов, забастовок и организованных беспорядков, когда выводилось из строя дорогостоящее оборудование. Тотальное использование средств прослушки из будущего позволило советским разведчикам вовремя блокировать связи в правительстве страны, что существенно повлияло на результаты столкновения. Началась обычная корпоративная война, где у нас были более серьезные позиции, несмотря на купленное амерами правительство Аргентины. После первых стычек, получив по носу, пиндосы начали носом рыть и собирать полную информацию, но теряя в ночных перестрелках на безлюдных ночных улицах оперативников и просто доверенных людей, звездополосатые оппоненты впали в ступор, не понимая, откуда такая прыть у простых босоногих революционеров. Хотя, собравшись с силами и при поддержке местной полиции, подогретой зелеными бумажками с мертвыми американскими президентами, пиндосы сумели потеснить наших. Основная причина — из-за отсутствия портала возникли определенные кадровые и финансовые проблемы, поэтому Судоплатов настаивал, чтобы мы немедля подключились к работе в Южной Америке.

Буран не прекратился, но сильно ослаб, поэтому, даже не имея такой совершенной навигационной системы, которой пользовался Семенов, мы смогли наконец-то смотаться в Перевальное, прихватив с собой парочку готовых пространственно-временных маяков новой модификации. Они имели существенно меньший вес, и при наличии носилок одно устройство могло бы переноситься четырьмя людьми без особого напряжения. Реально мы и так потеряли много времени, и я даже боялся представить, что стало с теми людьми, которые ждали нашего возвращения в забытом богом углу посередине прусских болот в далеком 1914 году.

За нашим бронетранспортером шли две грузовые машины, забитые специальным оборудованием, в том числе там лежали два комплекта для сборки легких американских вертолетов А600 Talon. Оказывается, Семенов давно уже просчитал необходимость таких легких двухместных вертолетов в прошлом, и четыре комплекта для самостоятельной сборки дожидались своего часа в поселке Комсомольском, где была организована усиленная перевалочная база для хранения доставляемых из России грузов и размещения переселенцев. Естественно, нам дали специалиста, который был доверенным лицом Семенова, для помощи в сборке и обкатке сего летающего аппарата, поэтому в ближайшее время нас ожидало множество дел в 1914 году по инфильтрации и усилению своих позиций. Сейчас мы уже работали сплоченной и проверенной командой, и таких грубых просчетов, как при проникновении в 41-й год, не ожидалось.

Евгений Евсеенко, старший лейтенант ФСБ, специально приданный нам для обеспечения функционирования так называемой легкой маневренной вертолетной группы, пилотом по специальности не был. От Семенова я узнал, что он много служил в горячих точках, но в непосредственных рейдах и боестолкновениях не принимал участия, а занимался обеспечением связи и радиоэлектронной разведкой, и тем более не был вертолетчиком. Как полковник ГРУ ГШ умудрился перетянуть к себе спеца из ФСБ, оставалось загадкой, но он меня заверил, что старлей является его личной креатурой, и никакого долгосрочного внедрения со стороны смежников тут нет и быть не может.

Первой моей реакцией было недоумение: зачем нам нужен еще один связист и рэбовец? Но оказалось, что парень был фанатичным любителем легкой и сверхлегкой авиации и до войны в аэроклубе летал на всем, что хоть как-то может подняться в воздух, а А600 Talon был его любимым аппаратом. Американский вертолет, который поставлялся в разобранном виде, он мог собрать и подготовить к полету чуть ли не с закрытыми глазами. Помимо этого, старлей вполне мог бы выступить инструктором и обучить нескольких наших людей управлению легкими вертолетами, тем более опыт в этом нелегком деле у него был весьма и весьма неслабый. Только переварив полученную информацию, я понял, какой по сути дела королевский подарок в нынешней ситуации мне преподнес Семенов: ведь это реально решало многие проблемы и с технической стороны, да и теперь не было необходимости по-тихому искать пилотов и потом их долго и тщательно проверять. Полковник-то сам заинтересован, чтобы у нас всё было хорошо, поэтому вряд ли на первых порах будет подкладывать большую и жирную свинью. Вот потом, когда мы чего-то добьемся, надо будет дергаться и ждать подвоха. А сейчас старлей ехал со мной в БТРе и в свете тусклой светодиодной лампочки с интересом посматривал на меня. Как оказалось, он, как и многие другие специалисты, до самого последнего момента и не предполагал, почему и по каким критериям их отобрали и в приказном порядке погрузили вместе с семьями в военно-транспортные самолеты и отправили из теплого бункера в далекий заснеженный и разгромленный Крым. Тут они попали под раздачу американских "Томагавков" и испытали море отрицательных эмоций. Про переселение в 1942 год и про план "Тень-2" они узнавали уже тут, когда проходили последнее собеседование с сотрудниками НКВД, и сейчас старлей пытался понять, почему его откомандировали в мое распоряжение и жестко приказали во всем беспрекословно подчиняться прямо как отцу родному.

Его вместе с семьей в наш большой бункер привез Семенов, когда по намекам понял, что мы едем в Перевальное. Перед самым нашим отъездом за границы города, супруги Евсеенко случайно стали свидетелями дикой, можно сказать, нереальной по нынешним временам картины. Естественно, в ангар с установкой их не пустили, поэтому, нахохлившись и теряясь в догадках относительного дальнейшего развития ситуации, старлей Евсеенко с женой и двумя детьми сидел в большой комнате отдыха и ждал моего появления. Семенов его просто привез в комплекте с двумя контейнерами с разобранными вертолетами, передал мне из рук в руки и удрал обратно в аэропорт. В это время как раз пришла большая партия груза из Южной Америки 42-го года, и все свободные от дежурства люди разгружали предназначавшиеся нам контейнеры со свежими фруктами и овощами и