Эмерелд пощипывала тост и потягивала вино, разбавленное водой, а ее душа ликовала. Она радовалась при мысли о ребенке. Единственной причиной, побудившей ее согласиться на навязанный отцом брак, было желание иметь детей. При мысли, что это семя Шона О'Тула дало жизнь ее ребенку, сердце переполнялось счастьем.

Ее волновала только реакция Шона. Он был непредсказуем и властен, чувствовал себя счастливым только тогда, когда сам контролировал людей и события. Если ребенок не входил в его планы, новость может привести его в ярость.

Сухой тост и вино с водой чудесным образом избавили ее от неприятных ощущений. Эмерелд выбрала одно из самых красивых платьев, тщательно уложила волосы и спустилась в библиотеку, чтобы разобрать книги, привезенные из Мэйнута. Переплетенные в кожу тома доставили ей огромное удовольствие. Она знала, что, открывая книгу, распахиваешь окно в мир. Может быть, во второй половине дня, когда она пойдет к Шеймусу, то возьмет книгу и почитает ему.

— Так вот где ты прячешься.

Она удивленно подняла глаза на Шона, вошедшего в библиотеку. Эмерелд и не слышала, как он появился.

— Ты выглядишь очень красивой в желтом. Солнце позолотило твою кожу, и мне кажется, что у тебя на носу появились настоящие ирландские веснушки.

Эмерелд умирала от желания сообщить ему свою новость, но не знала, как приступить к такой деликатной теме.

— Ты сегодня рано встал.

— Ты крепко спала. Я и подумать не мог о том, чтобы разбудить тебя.

— Когда я проснулась, мне было очень плохо. Кейт считает, что я беременна, — выпалила Эмерелд.

— Вот уж глупость! — парировал Шон. — Я думаю, что ты съела слишком много омаров. — Он нагнулся ближе и коснулся ладонью ее щеки. — Может быть, у тебя солнечный удар.

— Ладно, что бы это ни было, сейчас я чувствую себя намного лучше.

— Хорошо. Я хочу, чтобы ты сегодня отдохнула. Наших вчерашних упражнений с лихвой хватило нам обоим. — Он подмигнул. — Я просто восхищен тем, что тебе нравится чтение не меньше, чем физическая активность.

Ему хотелось, чтобы Эмерелд покраснела, и та сделала ему одолжение.

— Я могу остаться в этой библиотеке на год и не заскучаю. Здесь есть абсолютно все — мифы, сказки, легенды, приключения, история, география. Как ты думаешь, твоему отцу что-нибудь понравится?

— Уверен, что понравится, особенно в сочетании с тобой. Мне кажется, что он почти влюбился. Смотреть на красивую женщину куда интереснее, чем не отрываться весь день от подзорной трубы.

После ухода Шона Эмерелд задумалась над его словами и реакцией. Он совершенно не сомневался, что у ее недомогания другая причина, и постарался убедить в этом ее. Но когда ее тошнота возобновилась на следующее утро и стала регулярно повторяться каждый день, Эмерелд засомневалась.

Странным выглядело то, что Шон по утрам вставал теперь очень рано, до того, как она проснется, и ни разу не стал свидетелем ее плохого самочувствия. Всякий раз, когда Кейт Кеннеди намекала на состояние Эмерелд, Шон отказывался верить в возможность того, что она ждет ребенка.

Когда экономка упомянула о нежелании Шона смотреть в лицо фактам, Эмерелд испугалась. Ясно, что ее принц недоволен тем, что она забеременела! У него нет сомнений, что это его ребенок, а как же иначе? Но с точки зрения закона отцом малютки будет считаться Джек Реймонд. В конце концов, он все еще оставался ее мужем. Эмерелд могла только представить, насколько ужасно почувствует себя Шон, когда его собственное дитя будет считаться ребенком другого мужчины.

А может быть, все совсем не так. Вдруг Шон просто не любит детей. Возможно, новость не пришлась ему по душе, потому что ему не хочется ни с кем делить Эмерелд? Ей просто надо дать ему время свыкнуться с этой мыслью.

Эмерелд чуть улыбнулась. Он может отрицать все, что угодно, но она точно знала, что носит под сердцем их с Шоном Фитцжеральдом О'Тулом ребенка.

Будущая мама решила ничего больше не говорить. Она станет уделять ему все свое внимание и убедит его в своей бесконечной любви и в том, что Шон был, есть и навсегда останется единственным властителем ее сердца. Через несколько месяцев, когда ее груди нальются, а живот округлится, вынашивая плод их любви, графу не удастся отрицать очевидное.

Эмерелд удовлетворенно вздохнула. Она поклялась стать отличной матерью. У них все хорошо. И ничто не может испортить это чудо, созданное их любовью.

Когда «Серебряная звезда», торговое судно О'Тула, пришла в Грейстоунс, ее капитан Лайем Фитцжеральд привез многочисленные послания графу и письмо для Эмерелд. Лайем все отдал Шону. Так решил Килдэр, хотя молодой женщине была разрешена переписка.

Шон взвесил конверт на руке, сразу узнав почерк Джонни Монтегью. Его изощренный ум моментально подсказал ему, почему брат прислал письмо Эмерелд. Он увидел ее выходящей из сада с огромным букетом пылающих хризантем.

— Привет, моя красавица. Что питает твою неувядающую страсть к цветам?

— У меня раньше никогда не было сада. Наш дом в Лондоне окружала лишь мощенная камнем серая мостовая. Цветы росли только в парках, и в детстве меня сурово наказывали за то, что я рвала их.

— Что ж, если это делает тебя счастливой, можешь рвать все, что только растет в Грейстоунсе. Ты видела луг за конюшнями? Там все стало пурпурным от маргариток, расцветших к Михайлову дню[14].

— Честно говоря, эти цветы наводят на меня грусть, — негромко ответила Эмерелд.

— Ах, красавица, ты становишься все больше ирландкой. На каждом подоконнике у тебя цветы, ты выбираешь красивые вещи для удовольствия сердца. Ты любящими руками собираешь их, ты радуешь свои чувства, когда вдыхаешь их аромат, и теперь ты говоришь мне, что они нагоняют на тебя печаль.

— Это потому, что они цветы осени. Наше лето оказалось таким коротким. Ты же знаешь, что потом начнут опадать листья, а следом придет зима.

Чтобы развеселить Эмерелд, Шон схватил ее в объятия вместе с цветами и высоко поднял.

— Наше лето было горячим и мягким. Никогда не жалей о нем, не забывай его, Эмерелд. Наши воспоминания никогда не исчезнут. — Его глаза потемнели от желания. — Я не могу больше бродить по этой траве, это меня возбуждает. С тобой у меня лето каждый день.

Когда Шон опустил ее на землю, их тела коснулись друг друга, и Эмерелд поняла, что хочет навсегда остаться в его объятиях. Он опустил руку в карман.

— У меня для тебя письмо.

Она радостно на него посмотрела. Письмо было адресовано Эмерелд Фитцжеральд, а не Монтегью, и это означало, что ей написал Джонни. Она вскрыла послание только после того, как поставила всю охапку цветов в воду и отнесла их в библиотеку. Усевшись на великолепную, обитую кожей кушетку около окна, Эмерелд взломала печать. Ей на колени упало еще одно письмо, адресованное Нэн Фитцжеральд в Мэйнут.