— Придется тебе в одиночку везти нас с тигренком домой, — обрадовал Арина принц.

Поэтому губернатор Гэррана всю дорогу греб сам вниз по течению, а Рошар спал, приняв небольшую дозу того же снотворного, которым однажды усыпил Арина. Кольцо с иглой оказалось удобным приспособлением.

Рошар окинул взглядом разодранную рубашку и исцарапанные плечи Арина.

— Нет, — решил принц. — Обойдешься. Будешь грести.

Арин выругался. Но Рошар лишь улыбнулся.

— Следи за языком, — велел он и закрыл глаза.

И Арин поплыл обратно. Плечи горели огнем и кровоточили. Тигренок всю дорогу до города метался по лодке, раскачивая ее, то и дело теряя равновесия и жалобно мяукая…

— Постой, — повторила королева. Она отошла от постели брата, приблизилась к Арину и протянула ему сверкающий кинжал Кестрель. — Спасибо тебе, — поблагодарила королева, ожидая, что Арин заберет клинок.

— Мне не нужен кинжал.

Ее рука дрогнула.

— Вы знаете, чего я хочу, — добавил Арин.

Королева покачала головой:

— Я не соглашусь на союз.

Арин вспомнил удушающий страх, который он испытал, когда его придавила тигриная туша. Все внутри сжалось, из легких улетучился воздух. Но страшнее всего было то, что Арин узнал это ощущение. Многие месяцы и годы он чувствовал, как на него давит громада империи. Арин представил, как кинжал Кестрель на ладони у королевы уменьшается до размеров иголки, которую можно легко не заметить или потерять. Он вспомнил, как Рошар сжал в кулаке миниатюрные клинки Риши, лежавшие в игрушечном замке. Арин подумал, насколько восточные арбалеты меньше валорианских. Он представил тигренка, оскалившего крохотные зубки, и свою страну, такую маленькую и беззащитную перед мощью империи, ее войском, инженерами, черными стягами, рядами пушек и бесконечными запасами пороха.

Внезапно его осенило. Идея быстро обретала форму, обрастала подробностями. Наконец Арин моргнул и понял, что все еще стоит в покоях Рошара. Все воспоминания, страхи исчезли. Клинок по-прежнему лежал в руке королевы. Но что толку в одном-единственном кинжале?

— Заберите оружие, — обратился Арин к королеве. — Предоставьте мне кузницу и немного времени.

Генерал Траян осмотрел щенка: сгреб за шкирку, чтобы не дергался, по очереди поднял неожиданно крупные лапы, взял собаку за морду и изучил зубы.

— Хорошая собака, — объявил он наконец. — Теперь дрессируй.

Нет, решила Кестрель. И не стала.

Кестрель приготовила подарок. Он лежал в маленькой шкатулке, спрятанной в кармане юбки. Кестрель прошла по сводчатой галерее и вышла в Весенний сад. Дул ласковый, теплый ветер. Щенок, бежавший рядом, постоянно принюхивался. Учуяв что-то, собака сорвалась с места и скрылась среди деревьев. Кестрель решила не звать ее обратно.

Все знали, что императорский лекарь сам выращивает лекарственные травы в своем огородике. Там Кестрель и нашла доктора: он осматривал кустарник с перечным ароматом.

Увидев дочь генерала, лекарь выпрямился. В его взгляде отразилось беспокойство, и он тут же спросил, не стало ли хуже ее отцу.

— С ним все хорошо, — заверила Кестрель, — хотя я как раз пришла по этому поводу. — Она протянула лекарю шкатулку. — Спасибо вам. Вы спасли ему жизнь.

Доктор явно был польщен. Его морщинистые щеки слегка порозовели. Он взял шкатулку руками, перепачканными в земле, потом вдруг смутился и начал неловко шарить по карманам в поисках носового платка, которого не оказалось. Кестрель предложила ему свой. Лекарь улыбнулся с извиняющимся видом:

— Я не привык бывать в приличном обществе.

Он открыл шкатулку и ахнул от изумления. Внутри лежала золотая булавка в форме цветущего дерева, символа лекарского ордена. На ветке висел плод, сделанный из драгоценного камня.

— Ох, что вы, не стоило.

— Конечно, стоило! За спасение моего отца вы заслуживаете намного большего.

Глаза врача заблестели. Он был тронут. Кестрель стало немного стыдно, будто она начала партию в «Зуб и жало» с человеком, который ничего не понимает в азартных играх. Однако существует вероятность, что лекарь и главный гидротехник как-то связаны. Кестрель обещала Тенсену узнать, какую услугу оказала императору Элинор. И еще она не могла забыть картину, которую нарисовало ее воображение: длинный стол с пустыми тарелками. Восточная равнина. Рабы в императорском дворце. Стежки на лице Арина.

— Покажете мне свой огород? — попросила Кестрель.

Они медленно пошли между грядок с зеленью.

— Я беспокоюсь о здоровье одной моей подруги. — Кестрель описала пузырек с лекарством коричневого цвета, которое принимала Джесс. — Оно не причинит вреда?

— Мне кажется, я догадываюсь, о ком речь. Девушка из числа вернувшихся колонистов? Не беспокойтесь, я сам прописал ей лекарство. Обычное успокоительное.

Кестрель выдохнула с облегчением:

— Значит, оно совершенно безопасно?

— Ну, если соблюдать дозировку, — сказал врач, и тут же добавил: — Но в ее случае беспокоиться не о чем, она просто не располагает таким количеством препарата, чтобы он мог навредить. В аптеках лекарство не достать. Я сам занимаюсь его изготовлением и выдаю пациентам в очень малых количествах.

— Этот раствор вызывает привыкание?

— Нет. Организм не требует новой дозы. Другое дело — разум. Ваша подруга может в какой-то момент обнаружить, что не в состоянии заснуть без него. Если применять его слишком долго, это может быть опасно.

— Насколько?

По выражению лица лекаря Кестрель все поняла.

— Но для этого нужно принимать препарат многие месяцы.

Она невольно повысила голос:

— Зачем же вы дали моей подруге лекарство, которое может убить?

— Госпожа, — лекарь говорил почтительно, но твердо, — любое лечение не проходит без риска. Мы прописываем лекарство, когда знаем, что оно принесет больше пользы, чем вреда. Вашей подруге нужен покой и сон. Так будет не всегда. Просто сейчас ей важно почувствовать, что покой возможен. Она очень слаба и, если не будет отдыхать, может серьезно заболеть. — Врач заметил, что Кестрель смотрит на него с неуверенностью. — Когда вы виделись с ней, не заметили дрожь? Руки не тряслись?

— Нет.

— Тогда не беспокойтесь. Тремор начинается при передозировке. Впрочем, как я уже сказал, передозировка невозможна. Я дал вашей подруге совсем немного препарата.

Вдалеке послышался лай щенка.

— Пожалуйста, не давайте ей больше этого лекарства. — Кестрель сжала пальцы. — Прошу вас.

— Разумеется, нет. — Лекарь посмотрел на дочь генерала почти обиженно. — Я и без вашей просьбы не стал бы. Ведь это поставит под угрозу здоровье валорианки!