Когда Виктор улыбался ей, весь мир словно расцветал, солнце и луна сияли лишь для нее одной, а звезды на небе нашептывали ей волшебную сказку.

О Боже, предупреждение Тревора запоздало.

Она влюбилась в Виктора.

Задетая упреком Лидии, леди Хелена прикрыла глаза и собрала все свое самообладание. Что ж, как непослушная дочь, она заслуживала наказания, особенно учитывая вынашиваемые ею планы. Но она не позволит Тревору снова покинуть Англию, так и не узнав о ее чувствах.

Она оглядела бальный зал. Лорда Уэдмонта нигде не было видно. Хелена пожала плечами. Находиться рядом о ним и постоянно поощрять его ухаживания требовало от нее всей силы воли, которой она обладала. Виктор смотрел на нее так, словно давал ей понять, что Хелене н е хватает живости ума и глубины эмоций. Она чувствовала себя пустой, скучной и не могла придумать ничего, что хоть чуть-чуть заинтересовало бы его. Да она и не испытывала к этому никакой душевной склонности.

Ей пришлось вцепиться в его руку, чтобы удержаться от желания сбежать.

Только рядом с Тревором Хелена оживала и чувствовала себя в безопасности.

Он стоял в дальнем углу зала, рядом с музыкантами. Из-за высокого роста и широких плеч его ни с кем нельзя было спутать. Ей хотелось прильнуть к нему и впитать хоть немного его силы и уверенности, хотя такое желание совсем не подходит для бального зала. Но то, что ей действительно хотелось бы сделать, на балу неосуществимо.

Хелена прошла по залу, раскланиваясь со знакомыми, и наконец добралась до Тревора. При каждом шаге ее тело отзывалось волной жара. От страха и предвкушения у нее перехватило горло. Подойдя совсем близко, она с трудом прошептала:

– Тревор.

Он повернулся и взглянул поверх нее. Хелена покусывала нижнюю губу. Только когда Тревор посмотрел на ее рот, она сообразила, что делает. Прежде она не проявляла нетерпения, гримаса ожидания никогда не появлялась на ее спокойном лице. Хелена взяла себя в руки, но тут же вспомнила его поцелуи под проливным дождем. Все подробности мгновенно ожили в памяти.

– Вы хотите попросить меня проводить вас к столу?

– Нет, я… я думала о другом.

Как заставить его понять ее чувства, разделить с ней радость ее пробуждения к жизни, повторить то, что случилось в парке, и пойти дальше? Опустив ресницы, Хелена пыталась подобрать слова, чтобы увлечь, соблазнить его, слова, которые можно было бы произнести вслух.

– Я была бы рада, если бы вы проводили меня к ужину, но я сижу рядом с Уэдмонтом, поэтому это его право и обязанность. – Она взглянула через плечо. – Не знаю, правда, куда он пропал.

– Понятно. – Лицо Тревора помрачнело. «Что ему понятно?» – недоумевала Хелена.

– Сам не знаю, с чего я взял, что на этот раз все должно быть иначе, – резко сказал Тревор и повернулся к ней спиной.

Хелена смотрела на его широкие плечи, ей хотелось прижаться к нему, запустить руки под его сюртук, под рубашку… Огонь бушевал в ее сердце, хотя она понимала, что разочаровала Тревора.

– Я так скучаю по дождю, – тихо проговорила она. Тревор медленно повернулся к ней, лицо его было напряжено.

– Дождь – это не вся жизнь.

– Да, я понимаю. – При воспоминании о том, что произошло под проливным дождем, Хелена вспыхнула. – Можем мы просто спокойно поговорить? Мне надо кое-что сказать вам.

– Что же?

– Я не могу говорить здесь. – Хелена оглянулась, чтобы проверить, не мог ли кто-нибудь слышать ее, – разговор становился опасным.

Тревор тронул ее за руку, и волна радости всколыхнулась в ней от этого простого прикосновения.

– Осторожнее. У вас такой вид, словно вы собираетесь украсть кусок хлеба в лавке булочника.

– Я никогда не была у булочника, – сказала Хелена.

– И чрезвычайно этим гордитесь.

Она нахмурилась. Так Тревор считает ее гордячкой уже Потому, что она никогда не была в булочной?

– Поскольку мы все встретились здесь, поиски майора Шеридана оказались успешными, – сменила тему Хелена. – Я познакомилась с вашей сестрой. Она очень похожа на вас. Прелестная девушка.

– Майор Шеридан соединил нас, но отказался принять вознаграждение за работу.

Хелена вздрогнула, представив себе, с каким презрением отнеслась бы ее мать к любому, кто осмелился бы при ней упомянуть о деньгах. Ее родители считали вульгарным обсуждать подобные темы на балу.

– Не думаю, что он делал это ради вознаграждения. Я рада, что все обошлось без происшествий.

«Без скандала», – хотела сказать она.

– Как здоровье вашего отца?

– Все также, во всяком случае, не хуже. – Хелена повернулась, отыскивая глазами мать.

– Боитесь, как бы не заметили, что вы разговариваете со мной?

Она снова повернулась к нему. Он скрестил на груди руки. Вряд ли мать стала бы отчитывать Хелену за разговор с Тревором, но ей бы это не понравилось.

– Да, – машинально ответила Хелена и тут же поправилась: – Нет.

Она опустила глаза, чувствуя, как запылали щеки. Предостережение Лидии о разбитом сердце Тревора не выходило у нее из головы и придавало смелости для осуществления задуманного.

– Вы не зайдете ко мне вечером? Когда слуги лягут спать, я поставлю свечу на окно в библиотеке. Я впущу вас в дом, и мы спокойно поговорим.

Тревор издал протестующий возглас. Хелена взглянула на него и увидела на его лице выражение ужаса.

– Нет, – отрывисто произнес он.

Всякая надежда оставила Хелену, она почувствовала себя опустошенной, измученной и униженной. Если она ошиблась в его намерениях, пусть земля разверзнется у нее под ногами и поглотит ее.

– Хелена, – послышался резкий голос матери.

Она обернулась и увидела, что на лице матери застыло страдальческое выражение. О Господи, неужели мама все слышала?

Виктор спустился в цокольный этаж, где его сводная сестра усердно трудилась на кухне, повязав передник поверх бального платья. Он схватил её за руку и вытащил из комнаты, на ходу развязывая тесемки фартука.

– Что ты здесь делаешь?

– Я…я принесла яйца для суфле. Им нужна помощь. – Она жестом указала в сторону кухни.

Фелисити, наверное, обиделась бы, узнай она, что ее вышколенным слугам нужна помощь. Без сомнения, прекрасный шеф-повар, которого она переманила из знаменитого клуба, мог и сам справиться с суфле.

Виктор стащил фартук через голову Маргарет и бросил его лакею. Затем повел сестру вверх по лестнице, туда, где играла музыка.

– Твое место в бальном зале.

Он оглядел Маргарет, ее взъерошенный вид заставил его нахмуриться.