Бельфеддор и молчаливый Гиссерий вместе с Тессеннесом и его внуками вернулись в дом старшины поселения. Туда же Кронго вскоре привел чернокожего паренька. Тот действительно был очень молод, совсем еще мальчишка, но взгляд его был не по-детски суров, а несколько шрамов на обнаженной груди свидетельствовали о жестоких схватках с врагами или хищниками.

Бельфеддор взглянул на Тессеннеса и произнес, покосившись на Астею и ее брата:

– Не лучше ли твоим внукам оставить нас на время?

Киоттос скорчил презрительную гримасу, а Тессеннес ответил:

– Они все равно все узнают, как и прочие жители. Здесь многие понимают межплеменное наречие, они и сами могут расспросить чернокожих.

– Спроси чернокожего парня: что заставило их бежать? – потребовал Бельфеддор. – Меня не интересуют байки о Тени, пусть говорит поконкретней. Кто он сам и где все мужчины его племени?

Выслушав Тессеннеса, парнишка принялся рассказывать, старшина переводил его речь:

– Он младший сын вождя племени тонго, его зовут Хечана. На их земли пришли из Сердца джунглей акатаны. Тонгайцы отказались подчиниться Тени и во главе с вождем приняли бой. По приказу вождя Хечана повел женщин и детей племени к побережью, под защиту белых воинов. С акатанами движутся многие племена джунглей и саванн, принявшие Тень или покоренные ею. Акатанов ведут их жрецы. Они требуют от племен полного подчинения своей власти, а в случае отказа истребляют их безжалостно. За акатанами идет Тень.

– То есть он хочет сказать, что акатаны ведут Тень? – уточнил Бельфеддор.

Тессеннес покачал головой.

– Нет, это Тень ведет акатанов. Она захватила их земли, поработила души и захватывает все новые территории. Люди Тени, белые жрецы, разбудили Зло в недрах Аддатта и привели его в джунгли. Тень надвигается на побережье и готова покрыть весь мир.

Астея ахнула и прижала ладони к щекам, ее задиристый брат слегка побледнел, Кронго нахмурился, Гиссерий тяжело вздохнул.

– Что он знает о судьбе других племен? – спросил Бельфеддор.

– Одни покорились Тени, другие бьются насмерть, а их женщины и дети также уходят к побережью, – перевел Тессеннес ответ Хечаны.

– А что слышно о Токкато?

– Об этом он не знает.

– Хорошо, пусть идет к своим, – распорядился Бельфеддор. – Вы тоже оставьте нас, – сказал он Тессеннесу и его внукам.

Ошеломленный всем услышанным, Киоттос не посмел возразить. Хозяева дома покинули террасу. Хечана также ушел, вместо него появился Верлан.

– Наша задача несколько усложняется, – сказал ему Бельфеддор.

– Уже знаю, – кивнул Верлан. – Все поселение взбудоражено.

– Тем не менее планов мы менять не будем. На рассвете мы с тобой, Кронго, и с тобой, Гиссерий, отправимся к Сердцу джунглей.

Гиссерий по-прежнему не проронил ни слова, лишь кивнул. Кронго хмыкнул и спросил:

– Есть ли в этом нужда, капитан? Мы уже узнали немало.

– Немало, но недостаточно, – ответил Бельфеддор. – Коменданту нужны более точные сведения, чем слова чернокожего мальчишки. Вряд ли он видел Тень своими глазами, а слухам веры мало – мы должны лично убедиться, насколько велика сила наших врагов. Тем не менее ты, Верлан, отправь гонца к коменданту, пусть сообщит новости. Нам же, кроме всего прочего, необходимо пробраться в Токкато и встретиться со жрецами Ночи.

– А если город уже захвачен? – высказал опасение Верлан.

– В любом случае необходимо узнать это достоверно. Верлан, ты останешься здесь за главного. Расставь дозоры в джунглях. Если акатаны или другие враги появятся вблизи поселения, уводи всех в Октоссо, под защиту коменданта. Нас в этом случае не ждите.

– Я понял, капитан, – хмуро отозвался Верлан.

Бельфеддор взглянул на Гиссерия:

– Скажи хоть что-нибудь.

Арамей снова пожал плечами:

– Возразить мне нечего, раз молчу – значит, согласен.

Бельфеддор рассмеялся и хлопнул товарища по плечу. Он знал, что может положиться на этих воинов, проверенных и закаленных в кровавых битвах, что во множестве выпали на их общую долю за последние годы.

– Всем спать, – распорядился Бельфеддор.

– Странно, что ты не интересуешься моим мнением, – подал голос молчавший до сих пор демон.

– Уж ты-то точно молчать не стал бы, если бы тебе было что возразить, – отозвался Бельфеддор.

* * *

Изо дня в день трое воинов пробирались сквозь джунгли все дальше на полудень. Впереди продвигался Кронго, внимательно обшаривая заросли цепким взглядом. За ним на некотором удалении следовал Бельфеддор. Он полностью был уверен в Кронго: этот опытный воин без труда определил бы любую ловушку и заметил любой нечеткий след. Впрочем, в случае опасности демон сразу предупредил бы свою вторую половину. Последним, также на некотором удалении, шел долговязый Гиссерий. Рука арамея лежала на обухе секиры, прицепленной к поясу. Он не оглядывался – смотрел прямо перед собой, но его чуткий слух ловил каждый шорох за спиной, и в случае внезапного нападения сзади секира мгновенно оказалась бы в руках Гиссерия и рассекла любого противника.

Воины продвигались пешком, гиппарионов пришлось оставить в Саммото – даже верного Мрака, так как верхом было бы трудно преодолеть густые заросли, оставаясь незамеченными.

Кронго внезапно остановился и вскинул руку, подавая сигнал опасности. Бельфеддор и Гиссерий замерли.

– Что он увидел? – спросил Бельфеддор демона.

– Скорее услышал, – отозвался тот. – По тропе навстречу нам пробирается чернокожий парень, и он вооружен.

Между тем Кронго жестом призвал спутников затаиться, а сам отступил с тропы в сторону. Бельфеддор и Гиссерий также притаились в зарослях.

Через некоторое время на тропе показался молодой чернокожий воин. Он передвигался довольно быстро и при этом абсолютно бесшумно – вместе с тем было видно, что воин чутко прислушивается к каждому шороху и распознает не только звуки, но даже запахи. За его плечами висел круглый щит, к поясу был прицеплен бронзовый топор, а в правой руке он сжимал копье с широким зазубренным наконечником. Все его тело покрывала боевая раскраска, принятая у здешних племен.

Кронго отлично знал свое дело. Он уже более десяти лет провел в джунглях Черного берега и успел перенять многие навыки у чернокожих следопытов. Воин, продвигавшийся по тропе, услышал Кронго лишь в тот момент, когда тот поднялся из зарослей за его спиной. Развернувшись, чернокожий махнул копьем, попытавшись зазубренным острием разорвать горло противника, одновременно выхватывая топор. Если бы Кронго пригнулся, уворачиваясь от копья, чернокожий наверняка раскроил бы ему череп топором. Однако гертанец отклонился назад, пропустив копье, затем рванулся навстречу противнику, перехватил его руку с топором и коротко ударил чернокожего кулаком в гортань. Подоспевшие Бельфеддор и Гиссерий схватили противника сзади и мгновенно скрутили.