Теперь, когда стало окончательно ясно, что побег удался, Лиззи охватила неописуемая радость. Она только что участвовала в настоящем приключении, о котором будет помнить всю жизнь и которое в конце концов позволило ей чувствовать себя сильной, независимой и свободной!

Сидя на лошади и негромко напевая, Лиззи старалась поскорее успокоиться и унять нервную дрожь в руках. При этом она не могла забыть те ласки, которыми Девлин осыпал ее в карете; вот только сейчас было не время думать о них.

Очарование лунной ночи и тихого сельского пейзажа очень скоро привело к тому, что на сердце у нее стало легко и привольно. Переехав мелкий ручей, всадница оказалась на другом берегу, и теперь ей предстояло пересечь дорогу у указательного знака с надписью «Ислингтон».

С опаской оглядевшись по сторонам, Лиззи заставила свою лошадку перебраться через тракт и уже через четверть часа оказалась в знакомых местах. Она понимала, что ей надо поторопиться: в пансионе благородных девиц вставали не позднее шести часов утра.

Первые лучи восходящего солнца уже окрасили восточный край горизонта в розоватые тона, когда девушка остановила лошадь у рощицы, в которой Девлин всего несколько часов назад прятал экипаж, приготовленный для похищения; на примятой траве все еще валялась длинная лестница, с помощью которой виконт проник в комнату юной учительницы.

Окна прятавшегося за деревьями пансиона были темны, и все же Лиззи трепетала при мысли о том, что будет, если миссис Холл узнает о ночном происшествии. Тогда ее наверняка уволят из школы.

Спешившись и обняв лошадку за шею, Лиззи поблагодарила ее за помощь, потом сняла с нее уздечку и бросила в траву, рядом с лестницей. Сюртук Девлина она тоже оставила на траве.

Поеживаясь от утренней свежести, Лиззи прокралась к зданию школы и, окинув взглядом фасад, убедилась, что окно ее спальни все еще распахнуто настежь. Впрочем, судя по всему, ее исчезновение еще не обнаружили.

Дрожа от страха, Лиззи направилась к черному ходу, через который рассчитывала попасть в пансион. Джесинда умрет со смеху, когда узнает, что произошло с ее подругой! Если все пройдет благополучно, она немедленно напишет Джесс письмо и пригласит ее к себе, чтобы за чашкой чаю рассказать о виконте и о странных условиях, поставленных в завещании его тети.

Лиззи невольно усмехнулась, но, когда она подошла к дому со стороны сада и обнаружила, что дверь черного хода заперта, ей стало не до смеха. Боже, что же ей теперь делать?!

И тут Лиззи вспомнила про раскидистое тутовое дерево, росшее под ее окном. Как ни страшно казалось ей взбираться по нему, в сложившейся ситуации это был единственный выход.

Скрепя сердце Лиззи побрела к фасаду здания, туда, где располагалось окно ее спальни, печально размышляя о том, что даже в детстве ей не приходилось лазить по деревьям.

Подойдя к дереву и запрокинув голову, она взглянула наверх, и у нее перехватило дыхание. Впрочем, времени на раздумья и сомнения уже не оставалось. Когда в окнах одной из комнат на первом этаже зажегся свет, девушка судорожно ухватилась за сук, подтянулась и поставила ногу в развилку ствола.

Экипаж виконта остановился неподалеку от ворот школы в тот самый момент, когда Лиззи уже влезала в окно, сквозь зелень деревьев виконт заметил только ее мелькнувшую пятку. Он облегченно вздохнул: теперь невольная беглянка находилась в полной безопасности.

В окнах пансиона начал загораться свет, обозначая приход нового дня. Девлин, еще раз вздохнув, повернулся к Бену.

— Мне кажется, нам следует вернуть животное домой. — Бен указал на пасущуюся неподалеку лошадь.

— Ну уж нет, жизнь конокрадов мы облегчать не будем, — с усмешкой решил Девлин. — Поехали!

Они заняли свои места, и карета тронулась, но Девлин не спускал глаз с окна спальни Лиззи до тех пор, пока экипаж не свернул на большую дорогу, а потом, задумчиво улыбаясь, потер подбородок. Теперь пришло время обдумать план примирения с упрямой красавицей.

Несмотря на бессонную ночь и пережитые волнения, Лиззи находилась в приподнятом настроении и с легкостью провела необходимые по расписанию уроки. Сознание того, что она одержала победу над виконтом, придавало ей сил. Спокойно выслушав неодобрительные замечания миссис Холл по поводу неожиданного визита Девлина в пансион, она объяснила его приезд возникновением некоторых нерешенных вопросов, касающихся завещания леди Стратмор.

В полдень посыльный доставил Лиззи подарок — ящик с книгами в кожаных переплетах. К посылке прилагалась записка, и, пробежав ее глазами, Лиззи почувствовала, как у нее защемило сердце.

«Моя дорогая Элизабет,

примите, пожалуйста, этот скромный подарок как знак уважения и желания загладить вину за происшедшее этой ночью. Сжальтесь над несчастным грешником. Умоляю дать мне возможность лично извиниться перед вами и прошу написать, где и когда я могу встретиться с вами. Уверяю, теперь все мои мысли только о вас.

Ваш покорный слуга лорд Стратмор».

«Да уж, действительно „покорный слуга“, — с невольной улыбкой подумала Лиззи. — Этот человек умеет льстить людям». Она раз пять перечитала записку, чувствуя, как ее сердце наполняет радость.

Пока ученицы решали задачки, Лиззи размышляла над предстоящими ответными шагами. Вскоре ей в голову пришла неплохая идея, и, взяв перо и бумагу, она начала писать. Однако ее послание предназначалось вовсе не Девлину — этот негодник был не достоин быстрого ответа — Лиззи обращалась к своей самой близкой подруге.

«Доброе утро, миссис Труро!

Надеюсь, вы окажете мне одну важную услугу: если в эту субботу будет какой-нибудь бал, светский раут или нечто подобное, прошу вас, заезжайте за мной, как это было в старые добрые времена. В субботу у меня как раз выходной, и, кроме того, мне надо с вами поговорить о некоем знакомом Дьяволе, который вдруг возник на моем пути…

Целую, Лиззи».

— Дорогая, как я по тебе соскучилась! — воскликнула Джесинда, переступив порог пансиона миссис Холл.

Она заехала за Лиззи по ее просьбе, чтобы помочь ей немного развлечься. Первым делом им предстояло облачиться в вечерние наряды и сделать прически, а вечером они должны были отправиться на бал к лорду и леди Мэдисон.

Девятнадцатилетняя маркиза, как всегда, отлично выглядела и находилась в бодром настроении. Поверх ее белого муслинового платья была надета накидка из фиолетового шелка; золотые упругие локоны, выбивавшиеся из-под фиолетовой шляпки, трепетали при каждом ее шаге.

Джесинда схватила Лиззи за руки и, громко смеясь, закружилась вместе с ней по вестибюлю.

— Я уверена, что мы отлично повеселимся! — воскликнула она. — О, дорогая, как я счастлива видеть тебя! Знала бы ты, как скучно оказаться одной среди светских львиц и столичных щеголей! Но теперь я с нетерпением жду бала, на который мы поедем вдвоем. Все изумятся, увидев тебя. Ты приняла правильное решение, тебе давно пора вернуться в свет, и я хочу увезти тебя подальше от этих унылых стен. — Джесинда по-хозяйски взяла Лиззи под руку и увлекла к выходу. — У меня множество идей: я хочу, чтобы тебе сделали шикарную прическу, и, кроме того, приказала достать из хранилища мои драгоценности, из которых ты выберешь украшение к своему новому платью. Лично я советую тебе надеть бриллианты…