Еще, хотелось, чтоб к этой валяющейся и стонущей у ног куче тел добавилась туша отправившего мальчишек на убой грека. Даже простой палкой можно причинить много боли, и уж с этим-то человеком я бы не стал сдерживать руку.

Не торопился, но бой кончился все равно как-то быстро. Я даже вспотеть, как следует, не успел. Оглядел дело рук своих, бросил палку, и вернулся к Баженовой. Щит она уже успела погасить. И, судя по всему, тоже не слишком устала его держать. Но я все-таки спросил:

- Вымоталась?

- Я? – удивилась девушка. – Да нет. Я же просто стояла на месте. Ничего сложного.

- Хорошо получилось, - похвалил я.

- Нормально, - отмахнулась та. – Ты чего так долго возился? Не хотел им слишком сильно навредить?

- Ну да, - протянул я. – Они же не виноваты, что у одного hauknefr* что-то свербит под хвостом. До сих пор не понимаю, зачем он все это устроил.

/* hauknefr (древнедатский) - тот, у кого нос кривой, как клюв у сокола/

- Каждый хотел бы быть частью чего-то действительно большого. Важного, - философски заметила Ксения пока мы неторопливо шли в сторону большого хранителя моей одежды. – Вот и он – тоже. Сеть патриотических клубов – это же серьезное оружие в умелых руках.

- Кузница кадров, - согласился я.

- Не только. Еще и информационный задел. В любой момент можно напомнить о себе, рассказав о чем-нибудь из жизни клубов.

- Логично.

- Ну да. У того, кто подсказал принцу эту идею, золотая голова.

- А у того, кто решил к этой идее примазаться – гнилое сердце.

- Что ты, прям как мальчик маленький, твоя милость, - сморщила носик Ксения. – Просто честолюбие. Не специально же он отправил парней под твою палку! Думаю, планировался прямо противоположный процесс.

Грек убежал за медиком, который, как оказалось, постоянно присутствовал в клубе во время тренировок. Так что надевал пиджак я в полной тишине. Знал бы, что Аполлон управится за минуту, и я бы поторопился. Не знаю, что именно он там успел проконтролировать, какую помощь кому оказать, но пальто натягивал уже под его восторженные вопли.

- Вот бы пригласить твоего учителя потренировать наших ребят! – закончил он свою бестолковую речь. – На следующем фестивале мы бы всех порвали просто.

Я сделал вид, что не понимаю намеков. Нет, ну правда! Как объяснить этому человеку, который, кстати, и сам когда-то занимался спортом, что воином, как и чемпионом, можно стать, только когда хочешь этого сам. Действительно хочешь. Отдаешь всего себя этому. Выкладываешься по полной каждый день, утром перешагиваешь через боль в мышцах, и снова идешь заниматься. Хороший учитель – это тоже очень важно. Но, все-таки вторично.

- Я узнавал, - не унимался Иоаллиадис. – В других княжествах клубам местная власть помогает. И финансово, и вообще…

- Обратитесь в канцелярию княжества, - почти равнодушно выговорил я. – Но думаю, вам откажут.

- Почему? – удивился грек. – Это же не прихоть. Это же его императорское высочество для молодых людей…

- Вот именно, - дернул я бровью. – Хэльвард. Ваш клуб принадлежит ему. Причем тут княжество?

Учитель гимнастики не нашелся чего еще сказать, и мы засобирались уходить. До вечера мне нужно было попасть в кампус – дракона кормить, а ведь хотелось еще в кафе посидеть, мороженного поесть. В столовой лицея кормили вкусно и обильно, но довольно однообразно. Себя же нужно любить, и иногда даже баловать.

Серьезных травм не оказалось, а синяки и ушибы - раны не настолько серьезные, чтоб уложить молодой и здоровый организм на больничную койку. Тем не менее, когда увидел небольшую толпу ребят на пути к выходу из клубного тренировочного городка, удивился. А Баженова вообще тут же встала слева, готовясь вновь призвать щит.

- Антон! – вышел из группы парней клубный стирсман. – Так что ты решил? Останешься у нас?

- Извини, нет, - качнул я головой. – Рад был знакомству, но здесь я не научусь, ни чему новому.

- Да уж, - выкрикнул кто-то из-за спины Йоргена. – Тебе и старого хватило, чтоб нас повалять.

- Я долго этому учился. Много лет.

- А зачем? – все тот же молодой задорный голос.

- Зачем? – я задумался. Действительно, зачем? Чтоб быть готовым ко всему, что меня ждет в жестоком мире аристократов, как говорили мне старики? Так мир изменился. Это же очевидно! Я слежу за новостями в Сети, и не встречал еще ни одного сообщения о начале войны между старыми магическими родами. Этот подал в суд на того. Тот выиграл тяжбу у иного. Главы родов договорились о том-то. Этого полно. А чтоб кровь, огонь и кишки на деревьях во славу Богов – нет этого. Отошло в прошлое. Считается анахронизмом и варварством. Дуэли – да. Дуэли еще случаются. А вот полномасштабных войн кланов –давно уже нет. Так что: самый лучший клановый боец теперь – это адвокат!

Так зачем я истязал собственный организм много лет? Что я шептал себе, до крови прокусывая губу от напряжения? Что поднимало с земли, куда меня раз за разом опрокидывал древний, но крепкий как дуб, старик-воевода?

- Зачем? – крикнул я так, чтобы все точно меня услышали. – Затем, что в Вальхалле полно свободных мест! Нужно только быть готовым, и не упустить момент, когда Небесные Девы станут отбирать кандидатов. И я твердо намерен попасть в эйнхерии*! Заставить Небо запомнить мое имя!

/ Эйнхе́рии (ориг. Einherjar) — в скандинавской мифологии лучшие из воинов, павших в битве, которые живут в Вальхалле. Там эйнхерии постоянно тренируются и сражаются друг с другом. Питаются они мясом вепря Сехримнира, которое готовит Андхримнир, а пьют мёд, которым доится коза Хейдрун./

- Да ты просто псих, и не лечишься, - протянул чей-то вальяжный голос.

- А по мне, так вы все – тоже ненормальные, - скривил губы я. – Нормальные дома сидят, перед телевизором. Пиво пьют. А не сражаются тут, и не получают синяки и ссадины.

- Так это увлечение. Хобби. Не всерьез. Вроде игры в викингов, - возразили мне.

- Этим мы с вами отличаемся, - согласился я. – Все, что я делаю, стараюсь делать хорошо. И не считаю это игрой. Удачи, парни. Успехов вам… И все такое.

Пожал руку задумчивому Йоргену, и мы вышли на яркое солнце площадки перед парадными дверьми бывшего речного вокзала. Такси было уже вызвано, и должно было подъехать с минуты на минуту.

Сказать, будто я был разочарован – это как ничего не сказать. Я был раздавлен. Крушение надежды обзавестись в клубе верными хирдманами, друзьями и соратниками, оказалось довольно болезненным. Даже там, в единственном на многомиллионный город месте, где собирались поклонники эпохи великой руских героев, не нашлось ни единого человека с горящим сердцем! Означало ли это, что и во всей стране я не найду единомышленников? Что из миллионов потомков завоевателей я последний, кто стремится занять место на скамьях вокруг очага у подножия трона Отца Богов?