Виктор квартиру получил, очень обрадовался и о своих трудностях по ее добыванию благополучно забыл. Руководство «Петростали» забыть об этом не могло, потому что поток исков не оскудевал. Гарантии, что пострадавшие не найдут еще какого-нибудь неподкупного или, что гораздо вероятнее, ушлого юриста, у завода не было. Когда пошла череда сокращений, в некоторые подразделения завода пришли бумаги с фамилиями тех, кто зарекомендовал себя по отношению к родному предприятию не лучшим образом. Разумеется, лист с фамилией скандалиста Лактионова лег на стол начальника центральной лаборатории Олега Григорьевича Мальцева. Он долго не давал бумаге хода, придумал финт, чтобы лаборатория рентгеновского микроанализа сама выбрала претендента на сокращение, но ему очень скоро дали понять, что ждут точного выполнения принятого выше решения, и Мальцев сдался. Поработать ему еще хотелось. Младший сын болтался, как дерьмо в проруби, проматывал семейные денежки и успокаиваться не собирался. Выставят на пенсию – того и гляди, по миру пойдешь!

Нина напряженно ждала конца рабочего дня. Она без конца смотрела на Юрин будильник и в конце концов заметила невдалеке от него лицо Валентины с блестящими глазами и таким выражением, будто она очень хочет ей что-то сказать, но не решается. Нина тут же подошла к ней и потребовала:

– Ну-ка быстро колись, отчего у тебя так блестят глаза, будто ты только что получила подарок от Деда Мороза!

– Ой, Нинка! – явно обрадовалась ее вниманию Валентина. – Ты права, я и правда подарок получила… Самый настоящий… Я даже не ожидала, что так бывает…

– Ты про Сергея? – догадалась Нина.

Валентина кивнула, а Нина, улыбнувшись, спросила:

– Неужто влюбилась?

– Нет… то есть, не знаю… – зарделась Валентина. – Понимаешь, он меня к себе домой пригласил… ну… как бы… официальное предложение сделать… с шампанским, с цветами… ну… и ты понимаешь…

– И ты у него осталась, – подсказала ей Нина.

– Да… то есть… нет… то есть я не хотела, но так получилось…

– В общем, я чувствую, что тебе понравилось, так, Валечка?

– Понимаешь, Нина, я даже не знала, что можно так… Понимаешь, мы с Шуриком поженились совсем молодыми, сразу после школы и в то время, когда… ну, ты помнишь, секса у нас в стране как бы и вообще не было… Вот, – она еще больше покраснела и показала на свои щеки, – я до сих пор не могу это слово произнести без того, чтобы не покраснеть. Я и думала, что мы с ним все правильно делаем, как все… Нет, конечно, в кино я всякое видела, но считала, что к реальной жизни это не имеет никакого отношения да и не нужно вообще. Какая разница, каким способом детей на свет производить?

– А Игоревич, похоже, тебя переубедил? – рассмеялась Нина.

– Зря смеешься! Я, между прочим, могла бы так никогда и не узнать, что от этого дела восторг можно получить. У меня такое первый раз в жизни было!

– Честное слово, я рада за тебя, Валя!

– Ну а ты? – Валентина решила перевести разговор на приятельницу.

– А что я? – сразу напряглась Нина.

– Видишь ли, в лаборатории, – и Валентина, сделала выразительный жест рукой, объединяющий даже не столько лабораторию, сколько всю «Петросталь», – болтают… всякое о тебе и Тарасове… Неужели правда?

– А тебе как бы хотелось? – опять улыбнулась Нина.

– При чем тут я? Ты-то как?

– А я, Валечка, никак не дождусь трех часов! Минутки считаю! Осталось еще целых двадцать!

– Свидание… – сразу как-то сникла Валентина.

– Интересно, почему таким мрачным тоном спрашиваешь?

– Да так… Витьку жалко…

– Не надо, Валь, не жалей, – посветлела лицом Нина. – Я к нему пойду… сразу после работы!

– Нинка!! – выдохнула Валентина и хотела броситься к ней с поцелуями, но в комнату вошел Сергей Игоревич. Нина подмигнула Валентине и пошла к своему рабочему месту собираться домой.

Сергей Игоревич сел за свой начальнический стол, бросил быстрые взгляды на обеих женщин и в преддверии конца рабочего дня погрузился в приятные размышления. Нина, конечно, хороша, ничего не скажешь, но до чего же здорово, что она ему отказала. Если бы она не отказала, то в его жизни не случилось бы Валентины. Он никак не думал, что она будет вести себя с ним так трогательно и стыдливо, как девочка. Это многого стоит! С такими женщинами любой мужчина чувствует себя по меньшей мере Гераклом. А он-то боялся! Видать, молодой Шурик не очень-то баловал ее вниманием! А какие благодарные глазищи были у нее после! Синие озера! Моря! Океаны! Надо же, а он и не догадывался, что на самом деле тяготеет к полным женщинам… даже, пожалуй, к эдаким рубенсовским формам. Если под влиянием счастья в личной жизни Валентина еще несколько поправится, на пару килограммчиков, пожалуй, он возражать не будет. Долой джинсы-стрейч! Да здравствуют просторные платья и удлиненные юбки!

Как только стрелки морозовского будильника показали три часа, Нина, бросив всем: «До свидания!», резвой ланью выскочила из лаборатории. У проходной ей пришлось резко притормозить, потому что она увидела жемчужно-зеленую «Хонду» Тарасова. Нина хотела осторожненько пробраться за кустами мимо машины, но Михаил уже увидел ее и вышел навстречу.

– Поедем сегодня куда-нибудь? – спросил он. – Надеюсь, твое сердце наконец успокоилось?

Нина виновато посмотрела на него, покусала в раздумье губы, а потом решительно пошла к машине. Когда Тарасов угнездился на водительском месте, она сказала:

– Нам надо поговорить, Миша.

Он вскинул на нее в мгновение встревожившиеся глаза.

– Понимаешь… Ты очень хороший человек, и я тебе очень благодарна… Ты заставил меня вспомнить о том, что я женщина… и привлекательная еще женщина… Честно говоря, я уже стала об этом забывать.

– Такое многообещающее начало разговора пророчит скорый конец нашим отношениям, – усмехнулся Михаил. – Я прав?

– Ну… в общем… да…

– Это из-за него?

– Из-за кого? – встрепенулась Нина.

– Ну… из-за того, с которым я имел счастье вчера сидеть рядышком на вашем подоконнике.

– С чего ты взял? Вовсе…

– Брось, Нина, – перебил ее Тарасов. – Я вчера уже многое про вас понял.

– Что именно?

– То самое! Я видел, как он смотрел на тебя, а ты – на него.

– Я не смотрела на него! – возмутилась Нина. – Мне вчера вообще не до него было!

– Это тебе так кажется. Ты без конца оборачивалась и смотрела в его сторону. Я же сидел рядом с ним и все видел. А от него вообще электричество исходило. Меня, между прочим, и убить могло!

– Ну что ж… Тем лучше… Раз ты все видел, тем проще мне объяснить тебе все…

– Не надо ничего объяснять. Я тоже благодарен тебе за счастливые минуты и… – Он сделал рукой жест, будто что-то отрезал от себя. – …да что там говорить… за блаженный месяц!