– Да есть у меня тут трое парней, – кивнул Суханов. – Мужики опытные, и если что заметят… Посмотри, – вытащив из кармана, разложил он на коленях карту. – Якут сказал, что от Якутска едем до Марыла. А мы по трассе пройдем дальше и поедем на Чамнай. А уже оттуда в Джебарики-Хая, потом – на Перевоз. Устраивает?

– Самое то, – кивнул Федорович. – Если и ждут, то наверняка на дороге к Перевозу от Марыла. А мы…

– Могут ждать и на трассе, – перебил его Суханов. – Они так и подумают. Водители у тебя опытные? – задал он вопрос.

– Конечно, – кивнул Федорович.

– Вашу машину поведу я, – нетерпящим возражения голосом проговорил Суханов. – Запросто могут таран устроить.

– В общем, собери своих, и все это перетрем по– хорошему. Когда Мария Александровна в номер зайдет, обговорим все.

– А я пока насчет группы разведки договорюсь, – вытащил сотовый Суханов.

– Привет, Хранитель, – усмехнулся среднего роста подтянутый молодой мужчина. – Как де… – он замолчал, вслушиваясь в голос Леонида. Подошел к висевшей на стене карте Якутии. – Все понятно, – кивнул он. – Звоню мужикам и выезжаем.

– Будьте внимательны, Шатун.

– Не учи щи хлебать, капитан, – хмыкнул Шатун. – Всё будет как надо.

– Лады, – кивнул, держа сотовый в левой руке, плотный лысый бородач. – Раз надо, значит, проверим. Ты Сказочнику не звони. Он у своей. Я зайду, скажу. Во сколько выезжаем?

– Это куда вы собрались? – вышла из ванной, где гудела стиральная машина, молодая женщина.

– Надо Леньке Суханову помочь, – ответил бородач.

– Леньке помогите. Так я сейчас Серегу позову.

– Сказочнику я сам скажу, – подмигнул он жене.

– Эх ты, Борода, – засмеялась она, – всё вас на тропу войны тянет.

– Да хватит тебе, Валюшка, – обнял он жену. – Какая тут, на хрен, война.

– Борода ты, Борода, – поцеловала она его. – Я тебя с Чечни со слезами ждала, а тебе и тут…

– Но Сухой просил, – напомнил муж.

– Да ладно, – махнула она рукой.

– С парнями договорился, – кивнул Леонид.

– А кто же майора-то угрохал? – спросил Федоров.

– А тут всё просто, – спокойно ответил Леонид, – майору кто-то заказал меня. Я сумел не подставиться, и тех двоих убили. Ну, а заодно и майора. Пьянчуга, у которого нашли драгоценности жены майора, я больше чем уверен, не виноват. Я, когда зашел, увидел, что кто-то сюда спокойно заходил и выходил, и порошок на полу рассыпан не случайно. Скорее всего, чтобы собака след не взяла. Раньше проще делали, сыпали так называемый кайенский перец. Мешали растертый в пыль сухой табак с перцем. Во время рукопашной хорошо бросить горсточку в глаза противника, и хана. И собака след не берет. Кстати, табак в глаза до сих пор используют пушту, племена в Афганистане. Кроме этого, у них своеобразный рукопашный бой. При первой возможности они кусают противника за что угодно, точнее, за что смогут. Именно поэтому сближаться с ними на близкое расстояние просто опасно. Я видел американца без носа и еще одного, с перекушенным горлом.

– Погоди, – непонимающе уставился на него Федоров, – ты что, в Афганистане был? Про Чечню я знаю…

– Забудь об этом, – недовольно попросил Леонид. – Просто забудь, и всё.

– Договорились, – согласился Федоров.

– Они вытащили его из ментовки и просто о чем-то говорят, – сидя в машине, говорил в мобильник молодой мужчина. – Кстати, чувиха тут о чем-то базарит с начальником, подполковником Кробановым.

– Как поедешь, просто кинь эсэмэску, – попросил мужской голос.

– Может, и его уберем? – тихо спросил Громобой.

– Пригодится, – отпив пива, усмехнулся Пират. – Вот с Хранителем как быть? – недовольно спросил он. – Момент, собственно, будет сейчас, но он, паскуда, живой нужен. Они там ни хрена решить не могут, а нам головная боль. Я бы его, суку…

– Да и хорошо, что на Хранителя заказ сняли, – усмехнулся Громобой. – Круче нас пробовали, а итог известен. Наверняка он двоих завалил и винт бросил. С понтом под зонтом… А уж Кудрявый в Чечне ни разу не промахнулся, а тут… – Он, злобно заматерившись, качнул головой. – Нюх у него, что ли, у Хранителя этого? Или он в какой-то группе воевал? Но подготовка у него круче, чем у спецназа. А в тайге он как дома ходит. Собственно, мне такая охота на хрен не нужна. А бабенку мы сделаем Тем более бабки такие платят. Хранителя я с удовольствием оставлю другим, пусть бабки зарабатывают, – усмехнулся он.

– А ты начал осторожничать, – усмехнулся Пират.

– Просто лучше делать работу, когда клиент не готов к этому, – усмехнулся Громобой. – Собственно, ты уверен, что эта дамочка нам по зубам?

– Черт возьми, Димка, – усмехнулся Пират. – Ты, кажется, боишься?

– Ну, не то чтобы дрожу от страха, – вздохнул Громобой, – но рисковать не хочется. Ведь стоит выстрелить, охрана сразу включит связь с ментами и район обложат. И что делать? – спросил он. – Стреляться? – он усмехнулся. – Конечно, если будет выбор между пожизненным и выстрелом себе в висок, я выберу второе. Гнить, зная, что никогда не выйдешь, гораздо страшнее смерти. Ты согласен?

– Вполне, – кивнул Пират, – но я собираюсь дожить, как минимум, до шестидесяти пяти. А если точнее, пока не почувствую себя ни на что негодным, просто вызову наряд милиции, и сколько успею, столько убью. Во мне с рождения живет ненависть к правоохранительным системам. Я родился в тюрьме, мама погибла там, и я прошел все круги ада. Детский дом со всеми его прелестями. Меня бесит, когда вижу по телику или читаю в газете, что забрали ребенка в детский дом. Что, ему там лучше будет? Кстати, отмечено, что у родителей-алкоголиков дети почти никогда не становятся пьяницами. Пусть будут плохие, но все-таки мать и отец. Детский дом – это гнусность. Я, правда, в детском доме начал постигать уроки рукопашного боя. Учитель физкультуры, бывший морпех, многому нас научил. Я любил тир, – усмехнулся он. – В общем, готовил себя к жизни киллера. И доволен, что есть такой напарник, – подмигнул он Громобою.

– Я тоже доволен, – усмехнулся он. – Ты, Пашка, классный мужик, и работать умеешь. Но, собственно, пора бы нам о своем будущем подумать, – вздохнул он, – потому что в нашей работе есть риск, что нас уберут заказчики. Поэтому в паре как-то безопаснее. У меня в последнее время всё чаще появляется мысль шарахнуть заказчика по башке и заставить его заплатить нам.

– Не ускоряй события, – рассмеялся Пират-Димка. – Просто есть идея сделать бабки без убийства. Я у мента погибшего, – усмехнулся он, – кое-какие бумажки взял. Если Хранителя не убивать, ему можно продать кое-что. Он с радостью возьмет.

– И сколько он дать может, – насмешливо спросил Громобой.

– У меня другая мысль, – усмехнулся Пират. – Я про Казанову вспомнил. Ведь сдаст, сука. Валить его надо, но по-умному. Мы его… – и вздрогнув, шатнулся и ухватился руками за стол. Не удержался и грохнулся на спину.