Помимо "пром", там была и просто зона. Тюремная туберкулезная больница. Шесть корпусов, огороженных бетонной стеной с колючкой и проволочными сетями поверху. Всё вокруг, включая участок дороги, освещали яркие фонари. Часовые на вышках заметили: за проехавшими по дороге машинами летела воронья стая. Но значения они этому не придали.

Некоторое время спустя проехала ещё одна небольшая угловатая машина.

А примерно через полчаса небо наполнилось хлопаньем крыльев и рассерженным вороньим ворчанием.

Всё было как в плохом боевике: их поставили к стене, осветили в упор фарами, вопросы – много и резко – задавали из темноты, не позволяя ни на миг тормозиться перед ответом. Конечно, Мака и Хвост не собирались запираться, напротив, они всей душой рвались помочь разобраться с тем гадом, который их так подставил. Ну, ни сном ни духом они не подозревали, в какое дерьмо он их окунул, каких людей ими обеспокоил…

– Костяной, – сказал из темноты хорошо поставленный баритон, – попридержи-ка пока этих парчушек в тепле. Они потом нам того дятла срисуют с фронта…

– Звенят они, – с сомнением прозвучал другой голос, скользкий и влажный. – В лохматый колокол.

Обладатель баритона сказал ещё что-то, но отвернувшись и тише, а потом голоса вообще стали удаляться. К хорькам же подошли двое обычных качков, кивнули почти дружелюбно: "Пошли, пацаны…" – и показали, куда.

Это было не совсем то, чего Алексей добивался. А впрочем, подумал он вяло, не всё ли равно? Узнаю я на треть меньше…

Их окликнул обладатель скользкого голоса.

– Ну-ка, – сказал он, подходя, – ещё раз подробненько: что тот дятел хотел получить за свои бабки?

– Так это… – и Мака начал косноязычно описывать предмет вожделений дятла, магический кристалл в серебряной оправе, и пока он рассказывал, Хвост напряжённо размышлял, как выбраться, как выбраться, как выбраться… ему казалось, что он спокойно обдумывает варианты: замкнуть проводку, устроить пожар… – а на самом деле это была паника, что-то вроде предсмертного бреда, Хвост боялся значительно сильнее туповатого Маки…

Он знал, что живыми им не уйти.

Вот они, нужные ворота… Алексей проехал ещё метров двести, прижался к левому тротуару (тут не было настоящих тротуаров, просто вытоптанная тропинка у обочины) и погасил все огни.

Мотор, хорошо выставленный позавчера, работал почти бесшумно. А поскольку Алексей не собирался обострять слух, то этот слабый звук ему не помешает.

Он откинулся на подголовник и закрыл глаза. Несколько минут спустя он видел всё вокруг глазами сотен и тысяч птиц.

Вороны слетались молча, молча рассаживались по деревьям, заборам и крышам. Голуби раздражённо урчали. Несколько десятков кобчиков ходили кругами над "улусом" Батыя.

Если смотреть на него с большой высоты – и не простым, а отвлечённым взором, чтобы видеть лишь подлинные тени, то становился различим знак Агапита Повелителя…

Знак, который оживает лишь после того, как его напитают кровью.

Алексей опустил стекло в правой задней дверце, поднял с пола завёрнутую в вафельное полотенце винтовку. Примерился. Сектор обстрела был невелик, на пределе допустимого. Расчёт на то, что машины от ворот будут лишь начинать ускорение.

Впрочем, стрельба по машинам – это запасной вариант. Скорее всего, не придётся…

– Хоп. Живите пока, – разрешил обладатель скользкого голоса. – Разрешаю… Но дышать будете через раз.

– Нам на двоих как раз и хватит… – подобострастно захихикал Хвост. Ему было противно и страшно, но он хихикал.

Сквозь прицел Алексей осмотрел окна второго этажа здания. Окон было восемь. Не может такого быть, чтобы свет не горел, подумал он, шторы, наверное…

Надо было брать ещё и ночной прицел.

Вот! Щёлка! Есть!

С восторгом он послал в это окно первых птиц.

Привет от мадам дю Морье!..

Наложилось одно на другое: вид через прицел – и через вороний глаз. Какой-то миг он сам себе казался посланным в цель снарядом.

Звон стекла, боль, кровь, тьма. Стальная решётка обламывает крылья.

Все птицы закричали разом.

Он снова и снова нёсся, ударялся, погибал. Нет, вот он протиснулся между прутьями, вот он выпутывается из тёмных складок… ещё и ещё…

Шторы сорвали. Два силуэта. Можно не ждать машин… Алексей поймал в перекрестие прицела грудь правого, пониже и пошире, выстрелил, тут же чуть сместил линию влево, выстрелил второй раз, не думая, попадёт или нет.

Положил винтовку на заднее сиденье. Тронул свой джип.

Перекрёсток. Налево. Вниз, в ложок – и на пригорок. Гаражи. Мимо гаражей…

Здесь, вбитый между шиферным заводом и железнодорожной насыпью, расположился непрезентабельный микрорайончик. Совсем микро. Две панельные "хрущёвки" и десяток деревянных бараков. Считается, что это тупик. На самом деле – дорога отсюда есть. Под насыпью проходит квадратного сечения труба, в которую "паджеро" как раз проходит. К этой трубе никакая дорога не ведёт…

Он объехал пятиэтажку, объехал детскую площадку – надо сказать, вполне обустроенную, постарались мужики… – и, включив фары, свернул к насыпи. Вот она, труба. Джип, хрустя льдом, провалился по оси в грязь, но пополз, зараза, уверенно, пополз, пополз…

Впереди в свете фар вспыхнула большая корявая берёза. Алексей словно проехал в очередной раз сквозь ходы Кузни. Но на самом деле здесь именно так и было: городская окраина по одну сторону железной дороги и совхозные угодья – по другую. Чуть дальше берёзы сверкал инеем стог сена.

От стога отделился человек и поднял приветственно руку. Алексей оторопело вглядывался в него, не веря глазам. Потом затормозил и открыл правую дверь.

Бог сел рядом. У него был усталый вид. Алексей тронул машину и поехал напрямик через луг, поднимаясь по покатому челу холма мимо островов облетевшей черёмухи. Перевалив через гребень, он остановился. Бог хотел что-то сказать, но Алексей жестом остановил его, достал телефон и набрал номер.

Если он всё рассчитал правильно, сейчас телефон зазвонит в кармане одного мертвеца…

Через шесть звонков на том конце отозвались:

– Да!

– Привет, – сказал Алексей. – Весёлая выпала ночка?

Короткая пауза.

– Куда вы звоните?

Всё правильно. Тот самый скользкий голос.

– Слушай внимательно и делай, как скажу. Отпусти пацанов, они ни при чём. В восемь утра я их должен увидеть там, где мы с ними стрелку подбивали. Если увижу, я тебе перезвоню. Если нет, то считай всё сегодняшнее простым предупреждением. Батыю на грудь положи фиалку – от меня. Фиалку, понял? Не забудь. Как там вороны? Улетели?

– Улетели…

– Насрали как следует?