— Сколько времени? — громко спросил Льешо. — Здесь кто-нибудь есть?

Юноша довольно ухмыльнулся, увидев, как спросонья встрепенулись виноватые друзья.

— Прости, вздремнули, — протер глаза Хмиши, пытаясь выглядеть как можно бодрей. — Тебе что-нибудь нужно?

— Вы не заметили здесь ничего странного?

— Мне здесь нравится, — неуверенно улыбнулась Льинг и потянулась, зевая. — Здесь тепло, хорошо пахнет…

— И никто не размахивает мечами и пиками, — добавил Хмиши.

— А как насчет того, что здесь не бывает послеобеденного времени?

Льешо не успел пояснить вопрос, так как за дверью послышались шаги, отчего друзья вскочили на ноги.

— Дома! И не слишком поздно, как я вижу, — вошла в домик Мара, таща за собой перепачканную Каду. Маленький Братец сидел на плече, обхватив ее шею, и молчал.

— Каду, — произнес Льешо, но целительница цыкнула, чтобы он замолчал.

— Ты должен отдыхать. Я надеюсь, у вас двоих хватило ума не тревожить его.

— Да.

Льешо бухнулся обратно на перьевой валик, решив, что осмотрительней будет подождать, пока они останутся наедине, чтобы обсудить проблему исчезающего времени. Сейчас было важней узнать, почему Каду выглядит так, словно вернулась из Долгого Пути, и с облегчением плюхнулась на стул, обнаружив Льешо на кровати.

— Я не могла найти вас! Я подумала, что вы ушли или погибли.

— Ничего подобного не произошло! Неужели отец не учил тебя не распространять грязь в доме, где лежит больной? Выйди отсюда! — прервала целительница заикающуюся Каду.

Каду глубоко вздохнула, словно собираясь настаивать на своем, но не произнесла ни слова. Наконец, заметив свой потрепанный внешний вид, она зашаркала наружу. Маленький Братец все еще прижимался к ее шее.

— Расскажешь все, что хочешь, когда отмоешься, — последовало колкое обещание.

Когда Каду вышла, Мара покачала головой, то ли разозлившись на вернувшуюся разведчицу, то ли озабоченная какими-то новостями из деревни. Она повесила свой чепчик на крючок и не преминула надеть фартук, вздыхая, словно хотела выкинуть из головы мысли о прошедшем дне. Завершив быстрый ритуал возвращения домой, целительница пододвинула стул поближе к кровати Льешо и села на него. Улыбка не могла скрыть усталость, выдаваемую морщинками вокруг глаз.

Однако Мара, казалось, была искренне довольна его состоянием.

— Ты выглядишь лучше, Льешо. Ты хорошо себя вел сегодня?

— Если вас интересует, проспал ли я весь день напролет, то да. Я с этим ничего не мог поделать.

— Я так и думала. Тебе ведь был нужен отдых, к тому же я не хотела рисковать. Вдруг тебе вздумалось бы предпринять что-нибудь безрассудное, пока меня нет.

Только теперь юноша понял, что вкусное зелье содержало снотворное. Он покраснел, раздосадованный, что Мара обманула его, хотя больше злился на себя, чем питал подозрения к лекарству. Когда-то давно Адар говорил ему, что глупо оценивать лечебное снадобье по тому, насколько оно сладкое. Тут он вспомнил про растерянные глаза Каду.

— Что случилось с Каду? — спросил Льешо. — Солдаты Ю нашли нас? — поинтересовался он, не забывая, что, по крайней мере, его друзья могут спастись.

— Пока вы в безопасности, — ответила с кислым выражением лица целительница. — В деревне никто не видел солдат, хотя некоторые из моих больных говорят, что какие-то чужеземцы шатаются у перекрестка дорог и задают вопросы о новостях в деревне. Я никому не сказала, что вы у меня, чтобы кто-нибудь не проболтался шпионам. Мы здесь не самый доверчивый народ.

Льешо помнил, что это Льинг нашла Мару, побежав в деревню за помощью. Целительница достаточно доверяла его компании, раз уж привела их в свой дом и беспрекословно взялась за лечение. Юноша решил, что она знает, как огородить себя от опасности.

Что-то настолько взбудоражило Каду, как ранее не удалось ни внезапному нападению господина Ю, ни их побегу сквозь тьму ночи. Он не хотел думать о причине ее чрезмерного беспокойства, подозревая, что в отсутствие врага она спасалась от защиты целительницы. Однако, удостоверившись, что с Льешо все в порядке, она, не колеблясь, пошла умываться. Вряд ли Каду ушла бы с такой легкостью, если бы считала, что Мара представляет для них опасность. Тем не менее юноша пока еще не был готов отбросить свои сомнения.

— Я слышала странную историю о медвежонке, — сообщила целительница. — В деревне судачат, что это создание берет еду с рук маленьких детей и говорит им «спасибо». Конечно, не стоит верить словам.

Она наклонила голову в ожидании, что Льешо откровенно выложит все, что знает об этом. Однако юноша не хотел рассказывать ей о секрете, связанном с Льеком.

— Взрослые тоже не верят в эту историю, зная медведей, — добавила она в ответ на молчание юноши. — Они собираются на охоту, чтобы найти и убить животное. — Мара заметила растерянный взгляд Льешо и улыбнулась. — Но, к счастью, эта ходячая детская сказка следовала за мной всю дорогу до дома.

Льешо попытался подняться с кровати, раздираемый досадой от своей немощности и желанием увидеть учителя, пусть даже в его новом обличье. Однако целительница заставила его лечь обратно.

— Он снаружи. Повадки мастера Льека, впрочем, как и твоей подруги, оставляют желать лучшего. Ты должен доверить его лесу, чтобы он был в безопасности, по крайней мере, до завтрашнего утра.

— Вы не хотите сказать, что Каду тоже будет ночевать во дворе! — потребовал разъяснений Льешо.

— Конечно же, нет, мальчик мой! Я уверена, что она станет похожа на себя, когда хорошенько помоется, и затем может зайти, поговорить с тобой и спать у камина или на чердаке, если захочет.

Только в этот момент Льешо заметил, что в доме нет ни Льинг, ни Хмиши.

— Они болтают с твоим меховым коричневым другом, — угадала его мысли Мара.

К счастью, Льешо не пришлось долго волноваться: распахнулась дверь и ввалилась Каду, более узнаваемая — с чистым лицом и новой одеждой вместо порванных лохмотьев. За ней последовали Льинг и Хмиши с Маленьким Братцем, неугомонно подпрыгивающим у них на руках. Они говорили все сразу, не вдаваясь в подробности, которые пережили, пока Льешо лежал без сознания. Его вдруг кольнуло от зависти, что они так обособились, в то время как он спал. К тому же они разговаривали с Льеком, а он валялся в кровати, как мокрая лапша. Внезапный шум-гам отвлек Мару, и Льек хотел этим воспользоваться, чтобы проскользнуть внутрь, но она все же следила за дверью.

Целительница подскочила на ноги, уперлась кулаками в бока, широко расставив локти:

— Не в моем доме, мастер Медведь, — уставилась она на него, постукивая ногой по полу.

Медвежонок издал жалобный стон и закрыл глаза лапой.