Но жрица не ответила. Марк поспешил к облаку, боясь, что с царевной могла приключиться беда, но его опередил Пересвет. Он осторожно снял Василику с облака, которое, лишившись драгоценного груза, тихо исчезло. Держа на руках царевну, словно дитя, Пересвет направился к городу. К нему кинулись воины, предлагая помощь, но он никому не оказал доверия.

Марк проводил взглядом жениха и невесту и сплюнул. Любому, кто видел их, становилось ясно, что Пересвет любит Василику.

– Ты кто такой? Откуда взялся? – резкий окрик Боромира отвлёк наёмника от мыслей.

Царь оглядел наёмника с головы до пят, поджал губы. Браслет наёмника был хорошо виден, оторванный рукав остался где-то под телами тварей.

Марк склонил голову в едва заметном поклоне.

– Я – проклятый, – спокойно, как об обычной вещи, сказал Марк – Иду на суд жриц. Прости, что не смог защитить царевну.

Боромир усмехнулся, хитро прищурив глаза.

– За то, что помог, благодарю. Кто б сказал, что наёмник станет защищать кого-то, кроме своего хозяина, не поверил бы, пока не увидел бы своими собственными глазами Неужели мир изменился?

– Нет, царь. – Марк чуть помедлил, не зная что ответить. – Это я изменился.

– Что ж, – хмыкнул Боромир. – Чудные дела творятся. Тогда позволь хоть тебя отблагодарить. – Он окинул взглядом рваную, окровавленную одежду гостя и добавил: – Я велю прислать тебе новые штаны и куртку. – Царь хохотнул раскатисто, так что борода затряслась.

– Спасибо, но я вынужден отказаться от твоего предложения. Позволь мне вернусь в корчму «Милость богов». Там мои друзья остались. Хочу посмотреть, живы ли они.

– Друзья?! Это ещё более странно.

Марк вложил меч в чудом сохранившиеся ножны за спиной пошёл прочь.

Царь Боромир смотрел на широкую спину наёмника и задумчиво жевал губами.

Марк лежал на мягкой кровати в самой лучшей комнате, которую Корней выделил для гостей, и глядел в потолок. Мысли его витали далеко, душа болела от беспокойства и стыда: «Не смог защитить Василику от горгулий! Хорошо, что жрица вмешалась».

Окно и входная дверь напротив были открыты, и по комнате свободно гулял сквозняк, заглядывал в углы, ворошил толстый ворс ковров.

Марк вздохнул, вспомнив тепло исцеляющих рук жрицы. «Почему она помогла? Может, не знала, что он слал проклятия её хозяйке – Ледяной Божине – и был услышан? А может, жрица спасала вовсе не из жалости? Какую-то игру затеяла богиня? Все боги одинаковы: забавляются с игрушками-людьми, как ребёнок иной раз с червячком или бабочкой. Не от злобы, а просто из любопытства. Оторвёт крылышки и смотрит: полетит или не полети? Помучается и сдохнет или все же выживет?

Нападения горгулий крайне редки, можно пересчитать по пальцам одной руки. Что-то особенное должно было произойти, чтобы в общем-то тяжёлые на подъем твари решились покинуть свой мир и прийти к людям. Опять же, судя по слухам, горгульи обитали где-то на границе между миром людей и владениями Ящера.

А пришли они исключительно за Василикой и Марком – это единственное в чем наёмник не сомневался.

«Что случилось с Ариной? Почему она превратилась в это чудовище? А ведь она чуть не убила меня. До сих пор горло болит, хотя когти даже не прикоснулись к коже. Но ведь не убила же!»

– Хозяин, к тебе гости! – В комнату ворвался шумный Русак.

Мысли испуганной стайкой разлетелись, и наёмник, вздохнув, поднялся. Теперь Русак уже не слуга, а хозяин корчмы: Ранида, бывшая жена Корнея, уже улыбается ему, как родному, зазывно, кокетливо.

– Кто? – без интереса спросил Марк.

– От царя Боромира посланец. Там Ранида угощает его лучшим вином.

Марк неспешно спустился в общий зал и сразу нашёл взглядом высокого жилистого посланца. Он отличался от остальных посетителей и одеждой, новенькой и чистенькой, словно только что от швеи, и манерами. На Марка гонец поглядел как на нищего у ворот, но поспешно спрятал брезгливость, вытянулся во весь немаленький рост, став похожим на швабру, и выпалил:

– Господин наёмник, царь Боромир приглашает тебя на обед в благодарность за помощь. Собирайся, я провожу. Оружие можешь не брать.

Марк поднялся наверх, надел свою лучшую рубаху и штаны, встал перед большим, мутным зеркалом и оглядел себя. «Да, скромно», – подумал он. Рубаха была недостаточно белой, а штаны простыми и без всякой вышивки. Марк вдруг вспомнил, как его одевал барон Ратай, когда в замке собирались званые гости. Правильно говорят, что наёмник – дорогая игрушка и выглядеть эта игрушка должна красиво, по крайней мере для таких случаев.

Боромир видимо забыл о своем обещании приодеть, мир все-таки не меняется.

Марк спустился вниз. Посланец стоял возле выхода из корчмы и о чем-то беседовал с Русаком. Заметив Марка, улыбнулся как старому знакомому. Видимо, Русак уже что-то наговорил, и посланец решил вести себя более почтительно.

На улице их ждали крытые носилки.

В день нападения, вернувшись в корчму «Милость богов», Марк нашёл Корнея и Русака сидящими в совершенно пустом зале за закрытыми ставнями.

– Хозяин, ты жив! – радостно завопил Русак, после того как жена Корнея открыла входную дверь.

Марк устало поглядел на сидящих и, чуть подволакивая ногу, вошёл в зал.

– Жив, как видишь.

– А мы с Корнеем совсем извелись: тебя все нет и нет, и зачем только туда пошли. Лучше б сидели здесь – никаких чудовищ, никаких неприятностей.

– Зря ты так думаешь. – Марк сел рядом с хозяином корчмы и слугой.

– Принеси нам вина, милая, – подол голос Корней.

Марк начал рассказывать о том, что произошло на поле под священным дубом, хотя об этом его никто не спрашивал. Когда он замолчал, в зале повисла тишина.

– Так, значит, если бы мы туда не пошли, они бы прилетели сюда? – растерянно спросил Русак.

– Да, она приходила за мной. Помнишь, я тебе говорил, что путешествовать со мной небезопасно?

Русак виновато вскочил: наконец вспомнил, что он слуга Марка.

– Хозяин, ты ранен, позволь я осмотрю твои раны.

Наёмник скривился в усмешке.

– Где же ты их будешь смотреть? Здесь?

– Зачем здесь? – проговорил Корней. – Поднимемся наверх. Ранида, принеси нам теплой воды и побольше чистого тряпья.

На втором этаже их поджидал ларг, он по-прежнему сладко спал. Происходящие события то ли не интересовали его, то ли он уже все знал. Марка уложили на плетеную рогожу, и Русак продемонстрировал все, чему его успели научить. Он раздел наёмника и стал обмывать, осторожно переворачивая с бока на бок, как маленького ребенка.

Раны на теле были довольно болезненными. В двух местах пришлось штопать. Жену хозяина Русак так и не пустил: сказал, что справиться сам. Корней дал чистую рубаху, штаны и пожертвовал своими сапогами, благо он был с Марком одного роста.