Перед креслом зависли в трех метрах над полом высокие тела, закутанные в темные балахоны с глухими капюшонами. Между ними и креслом крутилось несколько темных, смахивающих на металлические шаров. Один светился изнутри мягким жемчужно-серебристым светом. Рядом с шарами находился невысокий и коренастый шестирукий индивид, одетый во что-то напоминающее красный рабочий комбинезон. Его серые губы что-то шептали, обращаясь к генералу. Кукла, одетая в защитный скафандр, послушно кивала головой, соглашаясь с тем, что ему говорили.

Прошло совсем немного времени, прежде чем, покачиваясь и придерживаясь руками за стены, Гробовой вышел из помещения. Чуть позднее его движения стали более четкими и осмысленными, смахивая при этом на движения робота, используемого для проникновения в наиболее подозрительные участки Ковчега. Он дошел до первого из предварительных постов охраны, выставленного у выхода из тоннеля. Вызвал бригаду медиков, и без того готовую сорваться с места после того, как связь с группой Гробового прекратилась. Сам же, проследив мутным взглядом за быстро убегавшими фигурами в защитных скафандрах, направился в пункт контроля за объектом «Радостный-55». Входя в операторскую, внутри которой находился пульт дезактивации Ковчега, нацеленный на использование недавно расставленных зарядов новейшей взрывчатки, вскинул «Гром».

Заблокировав дверь, Гробовой подошел к пульту, перешагнув через несколько тел в камуфляже, лежащих среди быстро расплывающихся красных луж. Сам профессор был смертельно ранен, но ему было на это наплевать. Нажатиями определенных кнопок он привел в действие несколько зарядов, заложенных в тех местах, про которые ему было сказано там, в зале со сверкающими парящими шарами.

Спустя несколько минут сверкающая изумрудная Волна пошла в сторону спящего города.

Далеко не каждый опытный бродяга-рейдер сможет быстро дойти до относительно «безопасных» границ Района сразу после всплеска. Свежие ловушки громоздятся друг на друга. «Конфорки» активно полыхают рядом с «добрым утром». «Ежи» наползают на «провалы», а «разряды» искрят так, что их видно и без датчиков. Одуревшее и попрятавшееся зверье вылезает оттуда, где его никогда раньше видеть не видели и слышать не слыхивали. И потому опытные рейдеры никогда не спешат, выбирая дорогу к дому, если на пути их застал всплеск. И не важно, какой он, ожидаемый или, наоборот, неожиданный.

Через перелесок, находящийся недалеко от ГПЗ, цепляясь за ветки, сбивая дыхание и всхлипывая, торопилась девушка по имени Настя. Датчик ловушек, вмонтированный в недорогом и изрядно «заюзанном» КПК, бешено верещал, заставляя ее постоянно крутить головой. Но пока, по абсолютной случайности и везению, свойственному редкому количеству новичков, ей благополучно удавалось обходить все ловушки, встреченные на пути. Измененные еще не вылезли из нор и укрытий, и там же сидели самые страшные местные хищники – люди.

Да она и сама бы еще недавно и представить не смогла, что будет вот так бежать там, где раньше боялась сделать шаг в сторону без разрешения проводников. К тому же бежать на ГПЗ, где в самом лучшем случае она сможет найти рейдеров-одиночек, а при плохой альтернативе – военных, проводящих очередную зачистку. Вот только куда деваться, если позади бесшумно движется твоя личная, слегка отсроченная смерть.

Там, на небольшой поляне, остался лежать Лешка, с которым она проработала вместе три года. Лешка, смотревший остекленевшими глазами на остатки портативной камеры, был первым, кого она увидела, выйдя из-под низкой притолоки давно разваливающегося погребка, где они пережидали выброс. Чуть поодаль от него изломанной куклой лежало тело Скопы в разодранном от шеи до паха комбинезоне, с вывернутой набок головой. На стволе старого тополя, прямо напротив нее, в полуметре от земли висел Пикассо, пришпиленный, как жук.

А в сторонке, потрескивая и постреливая искрами, разгорался небольшой костерок, над которым грелись громадные, заросшие жестким черным волосом кисти рук. Эти мощные лапы, так похожие на лапы большой гориллы из передвижного цирка шапито, принадлежали третьему члену команды проводников, подрядившихся довести их до Радостного, Большому. Сам же он смотрел на нее из-под покатого лба и улыбался.

Она тогда не закричала, хотя, наверное, должна была бы, особенно после того, как Большой неторопливо поднялся, подошел к еще дышащему рейдеру, висящему на дереве, и выдернул то, что держало его. Зазубренный тесак. Большой никогда раньше не снимал этот тесак со специального зажима на левой стороне «разгрузки», а при необходимости пользовался вторым, раскладным, который носил на поясе.

Потом он спокойно объяснил Насте, что сейчас ему немного неинтересно заниматься ей и что если она хочет, то может спокойно посидеть у костра, пока ему снова не захочется развлечься, либо он может даже отпустить ее… пока. И такой вариант ему более предпочтителен, так как дает возможность еще немного повеселиться. И он даже не будет забирать у Насти коммуникатор с датчиком, потому что понимает, что она «зеленая» салажня, которая без приборов даже и метров сто сама пройти не сможет. Да, в качестве бонуса Большой пожалеет ее еще больше и даст ей с собой «Гюрзу» Пикассо… но только с одной обоймой. «И не смей даже и думать возмущаться, маленькая сучка, ты мне сразу не понравилась, бери что дают и беги. Время пошло, раз-два-три-четыре-пять… через пятнадцать минут Большой идет тебя искать», – сказал он, глядя на нее из-под кустистых бровей.

И тогда Настя пошла вперед. Пошла, не оглядываясь, судорожно вспоминая все, что успела заметить за два дня, проведенных с бродягами в Районе, поглядывая на экран КПК, который уже тогда начал пищать через каждые двадцать шагов, и сжимая во вспотевшей ладони рифленую рукоять пистолета, отсчитывая про себя секунды, долгие девятьсот секунд…

Кротовка – это небольшой поселок километрах в тридцати от Радостного. Того самого Радостного, который когда-то построили для нефтяников и газовиков. Это если официально. Неофициально – для складов Госрезерва СССР. Населенный пункт, в котором не так и давно имела место Волна, изменившая все для его жителей. Город, который до сих пор находится под замалчиваемым и отрицаемым властями контролем «пуритан». От Кротовки в сторону города идет довольно сносная шоссейная трасса, и еще есть железнодорожная ветка. И именно здесь после последнего большого расширения Района проживает довольно большое количество сталкеров. Хотя, конечно, можно было бы иметь постоянное место жительства и в Ключах… Вот только как объяснить военным из группировки, что тебе ну просто позарез нужно жить на минимальном удалении от того места, куда доступ обычным жителям строго запрещен и не действует рейдерское разрешение?! До этого пока еще никто не додумался. И уголовную ответственность за незаконное проникновение дальше рубежа Района, указанного в лицензии, тоже никто не додумался отменить. А постоянно находиться там ни для кого полезным еще не было.

Поэтому мы живем здесь. Как правило, после первых ходок, если ты выжил и смог доказать, что ты не просто «отмычка», у тебя появляются деньги. К концу первых шести месяцев в кармане у меня лежала лицензия на осуществление деятельности рейдера, приобретенная за кровно заработанные тугрики. Через год я смог открыть собственную контору заказов на вполне легальной основе и нанять персонал из местных (хотя про одного человека говорить «персонал» – достаточно громко). А тот факт, что хозяин конторы довольно часто обретается не в ее пределах и даже не в пределах, где должен находиться каждый законопослушный гражданин Российской Федерации, пусть и со своеобразным родом занятий… это не страшно. Это всегда можно скрыть с помощью своевременно и грамотно переданных плотных бумажных конвертов с исключительно притягательной для любого госслужащего начинкой.