— Здравствуйте, господин Арсений.

— А-а, это ты, пылкий разум, до знаний охочий? — заулыбался подслеповатый книгочей, по голосу узнав постоянного гостя. — Ну, проходи. Чем на сей раз «отобедаешь»?

— У нас есть что-нибудь… о метаморфах?

* * *

С отъездом Майя тянула до последнего. Когда стало очевидно, что первую неделю гимназии она уже прогуливает, дядя Игнат решительно заложил повозку, хотя и сам не больно-то горел прощаться с племянницей, сумевшей найти подход к его вздорной жене.

Арвиэль помог загрузить вещи. Какое-то время они стояли, молча держась за руки, и смотрели друг на друга. Точнее, Майя держалась, а аватар был не против. Наконец девушка пришла к каким-то выводам и медленно покачала головой. Вздохнув, отпустила Арвиэля и достала из сумки нечто вроде плоской коробки, обёрнутое красной бумагой.

— Это на память.

Не без любопытства парень развернул подарок.

— «Бестиарий: твари сухопутные, водные и вымышленные», — прочитал название Арвиэль. — Ух ты, даже с гравюрами! Спасибо тебе огромное!

— Пожалуйста. Читай на здоровье.

— Следующим летом к нам приедешь?

— Не знаю… — Майя опустила глаза. — А… если приеду, ты здесь будешь?

— Куда же я отсюда денусь, — усмехнулся стражник-волк.

Не на цепи, но не свободный. Не один, но одинокий.

Волки уходят на вздохе,

Не говоря «до свиданья»,

Не обронив обещаний…

И, может быть, это неплохо.

Волки уходят карьером

С места — и в самую чащу.

Глубже, уверенней, чаще —

По силам любые барьеры.

Волки уходят по снегу

С ветром у правого бока.

Волчьи шальные дороги

Не одолеть человеку.

Псины из волка не выйдет,

Цепь не удержит… Сорвётся,

Но всё равно обернётся,

Когда человек не увидит…[18]

Она появилась на свет с последними, жестокими и яростными грозами первозвона, плавно уходящего в травоцвет. Родилась самой первой, самой крупной из шестерых братьев и сестёр, и единственная имела серебристый, почти белый волос, который со временем должен потемнеть до цвета гномьей стали.

Пока мать умывала остальных, она на ощупь исследовала ложе, затем, оттеснив пепельно-рыжих братьев и сестёр, приникла к материнской груди. Обделённые малыши жалобно запищали, но девочке было всё равно. Она с рождения привыкала добиваться всего, что захочет. Каких бы усилий это ни стоило.

* * *

Почти двое суток горожане сидели взаперти, молясь, как бы случайно упавшее дерево не обрушило крышу, и заранее прощаясь с первыми всходами урожая, погибающего под градом величиной с перепелиное яйцо. Сначала мутные потоки воды разбежались по проторенным горожанами тропкам, затем проложили свои и, наконец, затопили весь Северинг, превратив его в одну большую лужу. Грохот за окнами навевал печальные мысли о конце света, всполохи зарниц, дробящие ставни по всем щелям, усугубляли подавленное состояние. Похоже, тучи решили за раз вылить дожди, распределённые погодой на всё лето, и свалить на каникулы.

Словом, скука была смертная.

Сумрачный аватар слонялся по сумрачной избе, изредка перекидываясь парой незначительных фраз с таким же сумрачным домовым. В первый день бури в доме стражника Винтерфелла ещё пытались бороться с сонливостью, Арвиэль даже порывался выйти в караулку на службу, но едва не улетел под небеса вместе с дверью; тогда они с Симкой стали калить орехи, вспоминать были и небылицы, играть в города, в карты, в балду[19]. На второй день кот не пожелал вылезать из-под одеяла, и аватар решил устроить «бой с тенью», вместо сабель вооружившись ухватом и кочергой. В итоге — расколотил немытую кринку из-под щей, бросил всё за печь и лёг спать, с головой накрывшись пледом.

А наутро вместе с первыми лучами солнца в окно постучался ворон.

За стеной леший обернулся медведем и по дороге в чащобу всё рассказал.

— Ну не могу я, не могу-у! — благим матом ревел мишка. — Ежели я всех хворых да увечных лечить возьмусь, лесное равновесие нарушится!

Арвиэль остановился и с удивлением посмотрел на спутника.

— Зачем же меня тогда вызвал?

— Потому што! — огрызнулся леший и исчез.

— Ответственность на меня решил перевалить, вот почему! — разозлился аватар.

Но ему не ответили. И слов его не оспорили.

По сути, так и должно быть в природе: кому что на роду написано, то и будет. Одни доживут до глубокой старости, другие даже солнца ни разу не увидят, погибнут слепыми малышами. Нельзя вмешиваться в естественный ход вещей.

С другой стороны, от качества и количества первого совместного потомства зависела крепость положения в Стае стареющего вожака и его молодой самки. Эльфа-оборотня вполне устраивал пожилой волк, и хотя они так и не сдружились, зверь охотно позволял аватару возиться с молодняком, а Арвиэль потихоньку да незаметно дрессировал щенков, прибылых и переярков[20]под себя…

В балке под валежником чета вожаков устроила отличную нору — уютную и надёжно скрытую от посторонних глаз. Теперь она стала могилой, вместо надгробия придавленная упавшей сосной. Отец и Мать Стаи[21]лежали у разрушенного жилища, видимо, по приказу дедко Лешего дожидаясь аватара, иначе давно ушли бы вместе с уцелевшими детьми. Хвала Пресветлой, пятеро крупных крепких волчат не пострадали. Сейчас они, заботливо вылизанные и уже обсохшие, грелись под материнским животом, сбившись тёплой кучкой. Не повезло только одному. Мать вытащила из-под завала всех, но этого вылизывать не стала, и тельце непонятного цвета безжизненно лежало поодаль в грязи. Он уже мёртв для семьи. Даже если ещё дышит.

Вожак поднялся и припал на передние лапы, здороваясь с сильнейшим, волчица, не вставая, положила морду на землю. Эта самка была новенькой. Она пришла весной и сразу заняла место погибшей Матери Стаи, но к Арвиэлю пока относилась настороженно, недоумевая, почему видит двуногого, а чует зверя, себе подобного.