— Мы ведь исходили из того, что совершается некое ритуальное наказание!

— И?

— Представление, ритуал — вот что абсолютно необходимо для человека, одержимого безумной картиной своего торжества. Ради чего преступник и готов так рисковать!

— Хотите сказать, картина не полна?

— Именно! Также, как для сексуального маньяка без черных колготок, затянутых на горле жертвы, секс не секс, так для мстителя без должно обставленной сцены мести пропадает сам смысл мести.

— Это пожалуй… — вздохнула Арина. — Не могу сказать, что слишком глубоко прониклась психологией маньяков, но что-то в вашем соображении, босс, есть.

— Не знаю, как вы, Стэплтон, а я лично ожидал здесь увидеть…

— Что? Чучело? Шедевр таксидермии?

— Ну, какой-нибудь тайничок. С кассетами. Какие-то записи, зафиксировавшие для Таировой сцены казни, расправы. Что-то, что подтверждало бы, как заказчик упивался зрелищем содеянного.

— И ничего?

— Ничего!

— Выходит, все делалось по-быстрому?

— Вот именно. Мы уже знаем, что встреча жертве назначалась в не вызывающем подозрений многолюдном месте. Жертва выходила из машины, или к ней в машину садился кто-то из троицы. Укол, машина едет к котловану… Финал мы тоже видели — зарытые тела. А вот что было в промежутке? Я-то предполагал, что был яркий, красочный, тешащий преступника ритуал казни. Наказание порока! А оказывается… Получается, жертву убивали еще по дороге к котловану.

— Ладно, босс… — покачала головой Арина. — Похоже, вы не собираетесь умывать руки. Тогда скажу вам кое-что. Знаете, босс, есть странная деталь. Я, правда, думала, что это уже ни к чему…

— Выкладывайте, Стэплтон!

— Понимаете, когда я штудировала все, что было в прессе по Сковородину, то наткнулась на интересный факт…

— Да?

— Одна специализирующаяся на светских сплетнях газетка весь прошлый год писала про Бориса Сковородина, что он время от времени появляется в компании с очень красивой молодой женщиной, брюнеткой. Ну, журналистские ищейки тут же бросились вынюхивать. И оказалось, что это…

— Кто же?

— Не угадаете…

Дамиан только усмехнулся:

— Пари, что угадаю?

— Сколько?

— Тысяча.

Скуповатая Арина недоверчиво уставилась на своего босса.

— Да ну вас… Нетушки! Однажды я уже спорила с вами на сто долларов. А вдруг вы и правда знаете, кто это? У меня вообще неприятное ощущение, что все только начинается…

— Неприятное? А как же азарт расследования, вдохновение, Стэплтон?

— Ну, вам, может, и азарт, а мне вкалывать и бегать, как бобику. Хотя… что бы вы без меня делали! Знаете, говорят: за каждой удачной мужской карьерой всегда стоит какая-нибудь женщина…

* * *

Филонов любил ездить по Москве ночью, когда не бывает пробок. За окнами машины мелькал ярко освещенный и невероятно изменившийся за последнее время город. Город, бесповоротно вовлеченный в состязание фантазий.

Детектив ехал по своему красивому городу, неспешно размышляя о поворотах в истории, расследованием которой занимался.

Насколько детектив знал, Вольф Бреннер, напуганный крутыми местными нравами, спешно покинул пределы страны. Отправился в другие широты, где дизайн «садиков для померанцевых деревьев» не столь щедро оплачивается, зато и не столь опасен.

Увы, воспитанник подмосковного детского дома Ярослав Найденов так и не дождался своего «отца». Полный седой высокий человек, обещавший забрать Ярика из детского дома, так и не пришел за ним. Усыновление не состоялось.

Причин Ярику не объяснили. Никто, разумеется, не стал рассказывать семилетнему мальчику про гигантскую яму, похожую на огромную могилу, где снег, смешиваясь с желтым песком, превращается в грязь. И про то, что все огромные деньги Бориса Павловича не смогли уберечь его от нее.

Однако Ярик утешился. Он придумал вот что: его отец просто уехал далеко. А раз уехал, то, значит, когда-нибудь все равно вернется. Надо только ждать!

Не повезло и Алле Степановне Цветковой. Она снова искала работу сиделки. Деньги, которые она получила за оказанные услуги, закончились. И теперь, когда ее последняя хозяйка отошла в мир иной, с очевидностью стало ясно, какого хорошего места Цветкова лишилась.

Цветкова снова бросилась играть в «Динго». Но ее новое лотерейное счастье, увы, ей изменило. «Система» перестала срабатывать. И сколько ни покупала Алла Степановна, вновь и вновь, билеты «Динго-лотереи», ей опять не везло.

Между тем в офисе «Динго-лотереи» Цветковой ничего не смогли сказать про симпатичную сотрудницу по имени Арина. Никто даже припомнить не мог, была у них такая сотрудница или нет. Милая девушка, посвятившая Аллу Степановну Цветкову в тайны чудодейственной «системы», испарилась, как воздух.

Но Алла Степановна тоже утешилась. Надо набраться терпения, решила она. Надо верить и ждать! Ведь чудодейственная «система» уже приносила выигрыши — значит, счастье еще может вернуться. Так Алла Степановна и осталась одной из самых преданных участниц «Динго-лотереи».

«У каждого из участников этой истории свой финал, — думал Филонов. — У кого-то он уже наступил, а у кого-то еще только будет».

Похороны Сковородина были пышными. Очередь на прощание с магнатом выстроилась, как на открытие первого «Макдоналдса». Как всегда, было очень много любопытных, зевак, пришедших хоть на мертвого богача посмотреть, раз при жизни не были с ним знакомы. Явились, конечно, и те, кому великий Борис помогал и кто искренне сожалел о его смерти. В общем, кого тут только не было!..

Не было только той, кого Дамиан очень ожидал тут увидеть. Детектив без устали всматривался в поток разъезжающихся иномарок, надеясь увидеть знакомую машину. Безрезультатно.

Начал накрапывать дождь, люди стали расходиться.

И тут он наконец ее увидел. Надо же! Скромно, пешочком, не привлекая к себе внимания, шла она под раскрытым зонтиком. Выскользнула из гущи прощающихся с покойным и заспешила по кривоватому московскому тротуару, ходить по которому на высоких каблуках опасно для здоровья. Но она, с малолетства привыкшая к дефиле и подиумам, уже не могла без каблуков. И теперь не могла.

— Не возражаете, если я вас подвезу? — притормозил детектив возле нее.

Она оглянулась. И, увидев Филонова, усмехнулась:

— Не возражаю.

— Садитесь! — Филонов открыл дверцу.

— Тут какая-то газета на сиденье, — заметила она.

— Я сейчас уберу!

И Филонов предупредительно убрал с сиденья номер газеты «Светская жизнь», освобождая даме место.