Затем уронил карандаш и ладонью закрыл глаза.

— О, дьявол! — Повесив трубку, Грофф взглянул на О'Рейли. — Генри Барнсдейл.

— Что с ним? — спросил детектив.

— Мертв. Кто-то раздавил ему дыхательное горло, а затем сломал шею. — Грофф повернулся к психологу: — Похоже, мы немного опоздали с вашим списком.

— Уверен, что знаешь, куда идти? — спросил Люк.

Ари, израильский студент, с которым Люк познакомился во время полета, вертел в руках карту. Наконец ткнул пальцем на окраину города:

— Сюда.

Они прибыли в Санта-Элену, Гватемала, в 14:00. Люк был в пути без малого сутки: автобус до Финикса, от Финикса почти пустым самолетом до Хьюстона, прямой перелет от Хьюстона до Белиза и, наконец, снова автобусом по пыльной дороге на запад — в Гватемалу.

Завтра израильтянин отправится осматривать руины цивилизации майя в Тикале. А пока, Люк прикроется попутчиком, как щитом — ведь Ари говорит по-испански.

— Между прочим, — сказал Ари, взваливая на плечи огромный рюкзак, — комната в гостинице обойдется тебе в три американских доллара. По местным деньгам — двадцать четыре кетцаля.

— Отлично. — Влажный воздух прилип к Люку мокрым одеялом, и новоявленный шрам на губе зудел просто зверски. — Посмотри-ка еще в свои карты. Далеко ли отсюда до Санта-Лючины?

Появляться в клинике Университетской детской опасно — через коллег в больнице непременно узнают, что он в Гватемале. Однако действовать надо быстро. После звонка от похитителей Люк не сомневался, что в деле Эриксона его подставили те же люди.

А способ решать проблемы у них один — убивать.

Люк с новым приятелем прошли по деревянному тротуару уже три квартала. Сменились и витрины улиц. Аптеки, прачечные, общественные туалеты остались позади. Огнями засияли бары, танцзалы и бордели. Какая-то женщина в легкомысленной желтой блузке, прохаживаясь вдоль ветхого дома с гирляндой огней на колоннаде, поманила их пальцем и присвистнула.

Ари остановился в конце аллеи и сверился с картой. Неуловимая аура Санта-Элены заставляла Люка все чаще проверять карманы брюк, где лежали паспорт и бумажник.

Подбежал мальчишка с ящиком в руках, поставил его рядом с ногой израильтянина и уверенно сказал:

— Вам нужно почистить обувь, хозяин. Шесть кетцалей.

Ари посмотрел на пыльные ботинки.

— Два.

— Мало, хозяин. Четыре.

— Ладно, пусть четыре. — Ари снова взглянул на карту. — Мы идем не туда. Надо вот сюда. — Он показал большим пальцем назад, через плечо.

Мальчишка, которому на вид было лет восемь-девять, поставил ногу Ари на ящик и черными кончиками пальцев стал втирать в ботинок ваксу. Усердия, правда, Люк не заметил: малец больше озирался по сторонам, словно подыскивая нового клиента.

Наконец, взглянув в третий или четвертый раз, он кивнул куда-то вбок и щелкнул пальцем по ботинку.

Люк проследил за кивком.

К ним приближались двое. Один их них, с лохматой, засаленной прической и в такой же одежде, встретившись взглядом с Люком, опустил глаза. Мужчина держал правую руку в кармане, что плохо сочеталось с полуденной жарой.

— Ари, пошли, — озабоченно произнес Люк.

— Что?

— Давай пошевеливайся! Быстро! — Люк схватил израильтянина за плечо.

Сорванец вцепился в ногу Ари.

— Эй, куда, хозяин? Постой!

Оступившись, Ари зашатался под весом тяжелого рюкзака.

Пока он ловил равновесие, мужчина пониже ростом был уже рядом и выхватывал из-за пояса нож. Высокий сообщник с толстым белым шрамом вместо брови направил 9-миллиметровый «глок» Ари в лицо.

Мальчишка заученно отступил в сторону. Люк, не сопротивляясь, поднял руки вверх. Неужели враги нашли его так быстро? Невероятно.

Человек со шрамом мотнул головой в сторону от аллеи. Люк и Ари отошли в темный переулок, вонявший мочой и гнилыми фруктами.

Ари оказался между Люком и Лицом со шрамом. Напарник встал за спиной.

Лицо со шрамом что-то спросил по-испански. Ари нервно кивнул и умоляюще выдавил из себя несколько слов.

Это не помогло. Высокий резко ответил и ткнул стволом пистолета в израильтянина.

Пытаясь отвлечь внимание, Люк похлопал по бедру и взглядом показал на правый карман брюк, словно предлагая: «Деньги там. Берите».

Человек за спиной, приставив нож к шее Люка, полез к нему в карман, достал паспорт и бумажник, в котором лежали триста долларов. Затем обыскал израильтянина.

Говорить, что около двух тысяч долларов спрятано в ботинках, Люк не торопился.

Держа Ари на прицеле, Лицо со шрамом шагнул назад.

Было слышно, как эти двое сзади копаются в бумажниках.

Вскоре к ногам Люка упали паспорта и портмоне. Вслед за ними прилетела смятая в комок пятидолларовая банкнота.

Мальчишка бросился за купюрой, подхватил деньги и паспорта. Затем, оглядываясь, припустил по улице и исчез, юркнув между домами.

Люк посмотрел в глаза высокому, пытаясь прочитать намерения. Что это? Обычный грабеж? Его встретил безжизненный, холодный взгляд. Словно Ари и Люк — два бессмысленных микроба.

Лицо Со Шрамом оскалился, показав гнилые зубы, опустил руку и направил дуло в голову Ари.

Люк прыгнул на высокого, сбивая его с ног, схватился за ствол пистолета и вывернул из рук оружие. Лицо со шрамом упал навзничь.

Целясь в шею, напарник замахнулся на Люка ножом, но был остановлен двумя пулями в грудь.

Люк метнулся к высокому, поднимавшемуся с земли, и согнутым локтем ударил в висок.

Лицо со шрамом закатил глаза и обмяк.

Жгучая боль заставила Люка коснуться левого плеча. Что-то липкое и мокрое потекло по руке. Кровь. Через мгновение он заметил нож в руке высокого и пустой чехол на ремне, под пиджаком.

Люк быстро обыскал тела и обнаружил даже больше денег, чем отдал. Затем засунул «глок» за пояс, поднял Ари, подхватил его под руку, как пьяного, и продолжил путь по аллее — в лабиринт извилистых переулков.

— Где мы? — спросила Меган, пытаясь стряхнуть с себя остатки дурмана.

Мерную вибрацию пола сопровождал рокочущий гул тяжелых машин.

— Мы в каком-то хранилище, — сказал отец Джо. — Огороженный комплекс, в котором с полдюжины зданий. Нас привезли сюда в кузове грузовика. Помнишь?

Она покачала головой.

Девушка и священник сидели рядом, привалившись к стене, среди груды деревянных ящиков. Меган осмотрелась. Источником света в комнате три на три служили два окошка по бокам. Вокруг все дышало плесенью.